Глава 16.2
— Рассказ Ануэн. Надо бежать
— То есть, ты хочешь сказать, что фактическая власть в королевстве скоро перейдёт к Ордену? — ужаснулась я, наконец, поняв истинный масштаб постигшей королевство катастрофы, — было королевство, а станет теократия?
— Ну, наконец-то, ты это поняла, — тётушка продолжала нервно расхаживать по кабинету, — и, в первую очередь, это коснётся именно магов, то есть, и нас с тобой, милая.
— Опять не поняла. Тётя Диллис, ты сегодня сплошными загадками говоришь, — потребовала я разъяснений, — я прекрасно понимаю, что это из рук вон плохо для всех, но почему для магов это особенно плохо?
— Но, тут же всё просто. Как ты знаешь, в нашем мире у Ордена только филиал, расположенный на территориях Прецепториата, — перейдя на лекторский тон, начала она, — и для всех для нас Орден себя позиционирует в качестве главного защитника от Прорыва Инферно, от чудовищ и демонов Пустошей. А мы для Ордена — это не более, чем ресурсная база.
— Я это знаю, — прокомментировала я, — но, опять-таки, причём тут маги?
— А притом, что, если до сих пор в Орден насильно вербовали только магов из простолюдинов, то теперь будут туда грести всех, независимо от происхождения. Орден нуждается в постоянном притоке, как и простых кнехтов, так и магов для поддержания численности своих подразделений в других мирах. И им плевать и на древность рода, и на кланы. Они сейчас, если смотреть непредвзято, самая большая сила в людских землях этого мира. А потому будут действовать, ни с кем не считаясь.
— И? — я по-прежнему не понимала, почему именно для магов всё складывается особенно плохо, — эта насильственная вербовка коснётся всех, и магов, и неодарённых…
— Дело в том, что маг сам по себе, это серьёзная сила. Маг, предположим, пятой ступени, вполне способен уничтожить в чистом поле до полка пехоты, если у тех нет магической поддержки, — тётушка, немного задумалась, но затем продолжила, — а оставлять неподконтрольными людей, обладающих такой силой, Орден точно не будет. Нас всех в принудительном порядке будут заставлять пройти особый ритуал, который они разработали на основе ритуала привязки рабов. Ритуал лишает воли и заметной части индивидуальности. Прошедший этот ритуал становится орудием в руках того, к кому привязан. Они называют это Присяга Смирения.
— Если так, то это совершенно неприемлемо, — выразила я своё мнение, — но почему ты думаешь, что Орден пойдёт на такие, я б сказала, крайние меры?
— Ну, если маги из простолюдинов у них подвергаются этому ритуалу, то я не вижу причин, что бы с магами из благородных было по другому, — это было логично… и действительно страшно. Тётушка, тем временем, продолжила, — Кроме того, Орден ведёт последовательную политику по подчинению пока ещё формально независимых доминионов в нашем мире. И, если они получат всю полноту власти над крупнейшим из них, над нашим королевством и его ресурсами, то их политика, направленная на подавление любого инакомыслия, кратно ужесточится. Я не удивлюсь, если уже на днях Церковь Почившего Бога будет объявлена государственной, а религия, ею исповедуемая, единственно верной.
— Но, а как же другие конфессии? — удивилась я, — неужели, вот так вот, без борьбы уступят?
— Нет, и это тоже добавит в происходящее непредсказуемости и беспорядка, — лицо тётушки становилось всё мрачнее и мрачнее, — без борьбы никто сдаваться не будет, и начнётся самая страшная из возможных войн, война религиозная. И тут надолго воцарится хаос и запустение. Голод и чума. При этом, Прорыв Инферно в Пустошах продолжит периодически извергать из себя сонмы нечисти.
— Понятно. Но, что же нам тогда делать? — растерялась я.
— Нам надо уходить, и уходить куда-нибудь в глушь, на север, к вольным баронам. Конечно, там Пустоши рядом, но до баронств у Ордена руки далеко не сразу дойдут, — начала тётушка, — пока они ещё королевство переварят. Да и фактор риска религиозных войн со счетов сбрасывать не следует. Время у нас пока есть. Но, к сожалению, очень не много. Так что с настоящего момента ты прекращаешь посещать Академию, сидишь дома. Я сообщу, что мы с тобой заболели, чем-нибудь вроде перемежающейся лихорадки. Не смертельно, но очень неприятно.