— Возьми меня, мой Зверь, — отчеканила девушка, — войди в лоно моё! — звуки её звенящего голоса, напоенного дикой страстью, беспорядочно метались под древними сводами.
Мгновенно преобразившийся после выпитого, Беруин, быстро избавившись от одежды, нетерпеливо зарычал и сгрёб в объятия хрупкую девичью фигурку. Сразу же облепил её своими жадными и требовательными руками. Он, рыча, мял и тискал её податливое, упругое тело. Слюняво облизывал изящную, длинную шею и совершенные купола налитых грудей, увенчанных крупными коричневыми горошинами отвердевших сосков. А она, прикрыв глаза, и обратив бледное лицо вверх, всей поверхностью своего тела, прямо сквозь кожу, ненасытно впитывала его похоть, его бешеную страсть и безудержное вожделение. На губах её играла полубезумная улыбка, в которой органично сплелись наслаждение, страдание, страсть и бесшабашная обречённость.
Наконец, Зверь, в которого на время обратился Беруин, насытился предварительными ласками и уверенно развернул ахнувшую от неожиданности девушку к себе спиной. Одна его рука легла ей на поясницу, а другой он намотала на кулак её волосы. Озверевший мужчина зарычал громко и торжествующе, грубо прогнул Мабли, одновременно оттягивая за волосы её голову на себя…
Под сводами мрачного зала разнёсся громкий ликующий женский крик, в котором сплелись воедино радость единения со Зверем и предвкушение жгучего наслаждения. А из центра пентаграммы повалил густой чёрный дым, сквозь завесу которого то и дело прорывались багровые всполохи…
Глава 12
— призванный демон. сладкая месть
Клубы колдовского дыма расползались по залу, скрывая от меня всё, что происходило под его колышущимся покровом. Но звуки, доносящиеся до меня, не оставляли никаких сомнений в том, что сладкая парочка юных демонопоклонников продолжала самозабвенно резвиться, не жалея сил. Женское и мужское рычание, звуки ритмичных столкновений двух потных тел, стоны, вздохи, глухое уханье, повизгивание… Мало того, с каждой минутой ритм этой симфонии похоти и разврата ускорялся, звуки становились громче и многократным эхом отражались от каменных поверхностей. Дело неминуемо шло к кульминации.
Рычание мужчины и женские завывающие крики в какой-то момент переплелись с многоголосым эхом, и,ставший овеществлённым, яростный рев этого неистового аккорда, порождённого дуэтом безумцев, взмыл под потолок. А секунду спустя из-под купола зала градом посыпались жгучие плазменные шутихи, взрывавшиеся на лету. А те, что всё-таки падали на пол, продолжали подпрыгивать на плитах, шипеть, словно разъярённые змеи и плеваться огнём. Тем временем, дым, укрывавший от меня актёров этого театра абсурда, постепенно рассеивался.
Сквозь редеющую завесу я увидел юного худородного аристократа, который стоял на коленях прямо на камнях, уронив голову себе на грудь. Длинные волосы свешивались мокрыми прядями, полностью закрывая лицо. Мокрая грудь часто вздымалась и опускалась, стремясь насытить кровь кислородом после утомительного акта неистовой любви. Мабли же лежала прямо перед ним на животе, на холодном полу, но, похоже, никаких неудобств ей это не доставляло. Напротив, она то и дело издавала блаженные стоны, тогда, как тело её продолжали бить сильные спазмы. Издалека казалось, что через неё пропускают высоковольтные разряды. Она тоненько взвизгивала, когда очередная волна непроизвольных мышечных сокращений особенно сильно сотрясала её обнажённое, лоснящееся от пота тело.
Я не сразу обратил внимание на то, что на раскинувшейся передо мной сцене появился ещё один участник этого сюрреалистического представления. В центре пентаграммы безмолвно стояла невысокая фигура, казалось, сотканная из мрачных кладбищенских теней. Такой неимоверной жутью от неё веяло. Была в этом силуэте какая-то неправильность, но вот какая именно, я пока понять не мог. Ну, разве что небольшой горб за плечами? Но потом я понял, что именно меня насторожило. Я не видел глаз существа. Только угольно-чёрный силуэт, вокруг которого клубились рваные клочья почти развеявшегося дыма.
Стоило мне только подумать об этом, как в голове этой загадочной фигуры зажглись два насыщенно розовых огня. «Однако», — подумал я, — кого это, интересно, к нам забросило?" Но, я просто безмолвный зритель, и поторопить никого не могу, оставалось ждать, когда события, независимо от моего желания, продолжат своё развитие. Тогда всё и прояснится.