— Даже так? — баронесса недоверчиво приподняла правую бровь и вопросительно на меня посмотрела, — вот уж чего от тебя не ожидала, так это подобных слов. А если ты эти слова подтвердишь делами, то я тогда, наверное, и в чудеса уверую.
— Надеюсь, что изменения, которые со мной произошли, — в горле пересохло от нервного напряжения, и я немного закашлялся, — ты сочтёшь изменениями к лучшему.
Она дернула за шёлковый шнурок, свисающий со стены, и в приёмной раздался серебристый звук колокольчика.
— Вина? — спросила она, глядя мне в глаза.
— Да, пожалуй, — согласился я, ибо в горле было сухо, как в пустыне.
В кабинет заглянула секретарша, и, получив задание от хозяйки, безмолвно исчезла за дверью.
— Садись, в ногах правды нет, — сказала баронесса и кивком головы указала на кресло, куда мне следовало сесть.
И сама устроилась в кресле напротив. Между нами стоял низенький столик, на который вошедшая с подносом секретарша и начала сгружать то, что принесла нам, а именно бутыль тёмного вина, несколько бокалов и вазу с фруктами. Ну, и с ходу недвусмысленно стрельнула в меня своими влажными глазками. Посчитав, что этого не достаточно, она низко так наклонилась, выставляя с подноса вино, и я получил возможность во всех подробностях рассмотреть её аккуратную грудь через весьма откровенный вырез платья. И напоследок, она, как бы случайно, прижалась крепким бедром к моему плечу, так, что я почувствовал жар её молодого тела.
Это не ускользнуло от внимательного взгляда баронессы. И на её лице появилась приправленная горечью улыбка, словно подтвердилось одно из её не совсем приятных предположений.
— Да, возможно ты в чём-то и изменился, — насмешливо озвучила она свою мысль, — но во многом ты по-прежнему верен себе, — женщина взяла паузу, дождавшись, когда хорошенькая секретарша скроется за дверью, — например, как бабником был, так им и остался.
— Ну, тут тоже кое-что, скажем так, изменилось, — я решил немного прояснить этот момент.
— Что-то не вижу я никаких изменений, — ворчливо прокомментировала она мои слова, — уже успел девчонку охмурить, и теперь она сама к тебе липнет. И, скорее всего, уже даже грезит о том, как ты её зажимаешь в тёмном уголке, и о том, как она тебе там страстно отдаётся.
— Гммм, изменения немного в другом произошли, — я улыбнулся и глотнул вина.
— Если раньше подобные, скажем так, мимолётные связи, лёгкие победы и удовлетворение моих незамысловатых желаний являлись для меня смыслом жизни, то теперь это не более, чем пикантная приправа, разнообразящая вкус этой самой жизни.
— А, что же тогда заняло первое место в списке твоих целей?
— Рост, развитие, движение по пути, как об этом говорили философы Империи Гу, постижение Тао.
— Хорошо, если так, — кивнула баронесса, — тогда ты действительно поумнел и повзрослел. Феоду нужна твёрдая мужская рука. Не уверена пока, конечно, что твоя рука достаточно тверда для этого, но дни мои сочтены, а феод нуждается в управлении. Расскажи мне, где ты пропадал всё это время, и что с тобой произошло за эти два года.
— Ну, по поводу того, что дни твои сочтены, я поспорю. Но немного погодя. А пока, слушай…
Я налил себе полный бокал, и начал рассказывать о своей жизни, начиная от осознания себя в монастыре таоситов, и до текущего момента. Единственное, в чём я немного исказил истину, так это в том, что контакты с Лоа — это всецело заслуга Ануэн. А как она вступила с ними в контакт, я не знаю. Да и важным это пока баронессе не показалось.
Когда я закончил свой рассказ, баронесса неотрывно смотрела на меня слегка ошарашенным взглядом.
— Да, про то, как ты прожил эти годы, можно смело авантюрный роман писать, — высказала она впечатления от услышанного.
— Ну, — улыбнулся я, — примерно так, но теперь, мама, я бы хотел, что бы ты пригласила Ануэн, ты с нею познакомишься, а заодно и о твоём здоровье поговорим.
— Хорошо, — согласилась баронесса, и поднявшись из кресла, пошла дёргать за шнурок вызова секретарши…
Ануэн вошла в кабинет и изобразила замысловатый книксен.
— Однако, — подумал я.
— Отож! — мысленно отозвалась Ануэн, вызвав у меня улыбку, — могём-таки!
Баронесса улыбнулась одними глазами:
— Вас ведь Ануэн зовут? — спросила она, глядя на магессу.
— Да, моё имя Ануэн Колоджеро, я дочь барона Ланберта Колоджеро фан Марреано.
— Очень приятно, а я Гленис Киу, баронесса фан Стоуб, — потом бросила на меня взгляд и добавила со вздохом, — мать этого охламона. А вы, я так понимаю, его девушка?