– А тебе не кажется, Стас Васильич, что это ты лучше меня можешь выяснить необходимые тебе сведения?
Полковник с готовностью заныл:
– Ну, Лилек, покуда мы, убогие, будем выяснять и вникать, что, да как, да почему, это же столько времени пройдет. А ведь ты и так уже все на свете знаешь.
Ничуть не смутившись, секретарь согласилась:
– Да, это факт. Не плачь, так и быть, расскажу. – Лилия Ивановна помолчала, собираясь с мыслями, потом принялась излагать: – Итак. Счастливый-младший пропал порядка шести месяцев назад. Он самовольно покинул клинику…
«Старый лис, а втирал-то про «санатогий», – припомнил Гуров, – врет по любому поводу, даже если это и ни к чему – какая разница, кто где лечился?»
И переспросил:
– Извините, Лилия Ивановна, клинику? Не санаторий?
– Нет, наркологическую клинику.
– Как это – наркологическую? – удивился Крячко.
– Ну да, – нетерпеливо повторила секретарь, изобразив длинными пальцами по столешнице дробь – точь-в-точь кастаньеты, – частную наркологическую клинику.
Сыщики переглянулись. Всезнающая Лилия Ивановна явно не испытывала снисхождения к тем, кто соображал медленнее ее. И с раздражением осведомилась:
– А что конкретно удивляет, господа? Что же, отпрыск такого родителя имел шанс не спиться?
– Разве Даниил Олегович пьет? – по-простецки уточнил Гуров.
Лилия Ивановна поджала губы и качнула головой в знак согласия.
– Весь из себя положительный, усердно учится, находится под постоянным присмотром – и спивается? – удивился Лев Иванович.
Секретарь вновь кивнула.
– Неувязочка какая-то. Чтобы кукушка поехала, нужны предпосылки, – заметил Станислав напрямую. – Так нас учит криминология.
Секретарь согласилась, что какие-то предпосылки наверняка были:
– Иначе с чего папа – после красного диплома, защиты диссера, преподавания – вышибает любимого сына из академии, да к тому же по собачьей статье: пункт восьмой восемьдесят первой Трудового кодекса.
– Иначе говоря?
– Аморалка.
– О как. То есть отец его уволил?
– Ну, скажем так: Счастливый-младший написал заявление об увольнении по собственному желанию. Но иного выхода у него не было.
– Грешен был Данилушка? – уточнил Станислав.
– Ничего подобного. Не было греха за ним и быть не могло. Помимо прочего, сын унаследовал хворь папы, женоненавистник еще тот, разве что вежливый. Вот после этого-то изгнания из рая Данилушка отправился на землю. Участковым, – уточнила она, выдержав паузу.
Получилось эффектно: Лев Иванович сначала решил, что ослышался, Станислав, судя по выражению лица, был просто сражен.
– Кем?!
– Участковым инспектором, – повторила Лилия Ивановна, явно наслаждаясь произведенным впечатлением.
Гуров потер лицо ладонью, вздохнул:
– Жестоко. Прямо-таки бесчеловечно.
Лилия Ивановна вновь закурила и согласилась:
– Я разделяю вашу точку зрения. И тоже считаю, что отец поступил, руководствуясь ложной идеей о шоковой педагогике. В целом мальчик-то жизни настоящей не видел, и, понятно, карьера не заладилась. К тому же подобная работа не способствует трезвости и психологическому здоровью.
И, поскольку сыщики молчали, Лилия выразилась точнее:
– Спился, короче говоря.
– Вот так и происходит утечка мозгов, – посетовал Станислав, сокрушенно качая головой. – Что творится на белом свете! Отличник, ученый, кандидат…
– Доктор, – поправила Лилия Ивановна.
– Даже так?
– Так. Его диссер по ходатайству комиссии был представлен сразу же и на докторскую степень.
Лев Иванович заметил, что ничего подобного не припоминает. Лилия Ивановна, смерив его взглядом, вежливо, но колко сообщила, что это ее не удивляет. Крячко прервал эту светскую перепалку по отвлеченному поводу, вернув беседу в интересующее его русло:
– Ладно, тем более – доктор наук. Вопрос практического характера: когда он все это успевал, бухая? И на каком отделении он изначально учился?
– На вечернем.
– Почему на вечернем? – удивился Гуров.
– Так решил отец, – пожала плечами Лилия Ивановна. – Чтобы ни у кого не сложилось впечатления, что он хотя бы в чем-то помогает сыну. Так что сначала на вечернем, потом на заочном.
– Нереально, – решительно заявил искушенный в вопросе учебы Станислав, прикинув количество часов в сутках.
– Очень даже реально. Если только учиться, а не терять время на гулянках.
– Как же, ты говорила…
– Ничего я не говорила. Пока в академии был – не увлекался. Хотя…