Но пока неизвестно, как уладятся дела с норби; тут могут быть любые неожиданности.
Он лежал, прижавшись спиной к прохладной земле, и в сотый раз пытался предугадать, как обернется дело. Предположим, норби не согласятся вести чужаков в Синий район — сможет ли он хотя бы расспросить их о дороге через Пики. С заранее завезенными на коптере припасами он мог рискнуть, и преодолеть этот путь в одиночестве.
Кажется, он все-таки заснул, утомленный этими раздумьями, и теперь проснулся от того, что Сурра осторожно потрогала лапой его руку. Это был знак «Внимание!», которым они пользовались со времен боевой службы. Особого беспокойства она не проявляла, и он решил, что к убежищу подходит Горгол. Но туземец, спустившийся в укрытие, оказался подростком, еще не надевшим охотничьи трофеи.
— Днуцли! — воскликнул Сторм, узнав его и скрестил большие пальцы в воинском приветствии. Младший брат Горгола был явно польщен, что его приветствует, как равного, человек, хоть и чужой расы, но имеющий боевые шрамы.
— Я знаю, ты — воин, отмеченный почетными шрамами, — тонкие пальцы мальчика быстро мелькали в сумрачном свете. — Я послан передать тебе решение Кротага. Носящий священные перья велел сказать: «Настало время великих колдовских обрядов в горах, и огонь дружбы угасает. Если брат нашего брата хочет ехать, он должен помнить, что колдовские стрелы, безвредные для верующих, могут поразить неверующего».
Что ж, это все-таки не отказ, а только предупреждение. Остин понял, что уже добился немалого. Но можно было попробовать и так. Он протянул руки в полосу света, падавшего из открытого входа, повернул их так, чтобы мальчик мог отчетливо видеть знаки.
— Любое колдовство опасно для неверующих. Но я верующий. И хотя у меня свои обряды, хотя я называю своих богов другими именами, мои боги не менее мудры, чем ваши. Мне не страшно ваше колдовство, у меня есть своя магия.
Этим утром, после встречи с Горголом, он достал и надел на шею старинное индейское серебряное ожерелье, украшенное небесно-голубой бирюзой. Оно досталось ему в наследство от земных предков навахо. Серебряный же ритуальный браслет воина он носил всегда и знал, что норби считают его магическим талисманом.
— Если брат нашего брата верующий, то ему дозволяется идти вместе с кланом Кротага.
И они двинулись в темноту. К удивлению Остина, который считал этот каньон главной дорогой через предгорья, мальчик примерно через милю оставил его и свернул в какую-то узкую каменную щель.
Сурра держалась поодаль, пока лошадь норби не перестала ее бояться и не вступала в контакт с Остином, но Баку, уже поднявшийся достаточно высоко, передал, что недалеко впереди расположился лагерь норби.
Сторм ответил ему мысленным приказом. Орел, способный охватить взглядом достаточно большое пространство и предупредить его о любой опасности впереди, был сейчас очень ценным помощником. Пожалуй, стоило отправить в поиск и Сурру. Почти невидимая в темноте барханная кошка, обладающая чувствами более острыми, чем у любого человека или туземца, была прекрасным разведчиком, а если нужно, то и грозным бойцом.
Сумерки быстро сгущались, неся прохладу после невыносимого пекла дня. Далеко впереди показалось зарево костров — лагерь.
Остин, неспешно ехал за мальчиком. Лошади сами, без приказа, ускорили шаг, возможно почуяв один из скрытых источников. Хоть Остин и напоил их вдоволь, прежде чем покинуть укрытие, их все равно тянуло к воде.
Высокий стройный силуэт появился на фоне зарева костров. Это мог быть лагерный часовой или кто-то, кого сам вождь выслал им навстречу. Мальчик спешился и спокойно ждал, придерживая повод лошади Остина. На исчезновение Сурры он, похоже, не обратил внимания.
Землянин тоже спешился и неторопливо пошел на свет костра. Его чувствительные ноздри расширились от резкого, почти неприятного запаха сохнущих веток, собранных в кучу и сложенных рядом с костром. Похоже, их привезли издалека. Фанвуд — священное дерево, необходимое для колдовских заклинаний, в горах не росло.
— Остин! — невысокая фигура шагнула к нему, отделившись от группы рослых туземцев. Как и они, он был обут в высокие сапоги из блестящей чешуйчатой шкуры йорис, мягкие кожаные доспехи покрывали его от шеи до бедер, а талию охватывал широкий двойной пояс воина с подвешенным к нему двадцатидюймовым ножом члена клана. Ритуальное ожерелье из зубов йорис лежало у него на плечах, свисая почти до пояса. Смуглая кожа, гораздо более темная, чем у туземцев, блестела капельками пота. Густые темные волосы были откинуты назад и стянуты каким-то шнурком. В таком наряде Логан, сын Квада, выглядел даже большим дикарем, чем окружающие его норби.
Убедившись, что брат чувствует себя в лагере норби свободно и спокойно, Сторм разозлился на себя за свою недавнюю тревогу. Он видел упрямо сжатые челюсти брата, и понял, что тот думает, будто Сторм собирается отвести его домой, как загулявшегося ребенка.
Молча, даже не обернувшись в сторону Логана, Сторм прошел к огню, повернул руки к свету, чтобы его знаки были видны всем и начал медленно и величественно, как и подобало послу:
— Среди вас, люди Цамле, есть тот, чьи стрелы всегда находят кровь врага, кто охотится на йорис в ее норе и на «злого летуна» в горах только силой своих рук и своей мудрости. Он стоит здесь под именем Кротага, предводителя воинов, проводника охотников. Я хочу говорить с ним.
Вперед вышел один из норби. Богатые украшения у него на поясе блестели ярче, чем чешуйчатая шкура йорис на его сапогах. Его рога были не белыми, как у других норби, а выкрашенными яркой красной краской.
— Есть такой, носящий в этой жизни имя Кротаг, — так же церемонно ответил он. — Он перед тобой. Что тебе нужно от него?
— Помощь. — Коротко и многозначительно, как и полагалось по обычаям норби, ответил Сторм.
— Какая помощь, человек из речной долины? Ты пришел незваный, пришел по собственной воле. Люди моего народа заняты сейчас делами, которые касаются только их. Ты знал об этом… и все-таки пришел. А теперь ты говоришь о помощи. Так я снова спрашиваю: какая помощь тебе нужна?
— Твой народ никогда не отказывал нам в такой помощи. Здесь, в горах, заблудились чужие.
Увидев эти знаки Логан удивленно уставился на Остина, но тот сделал вид, что не замечает этого.
— Сейчас в горах только норби… и ты. Мы не слыхали о заблудившихся чужих. Кто же отправится в Великую Засуху прямо в сердце огня?
— Хороший вопрос, — подхватил Сторм. — Кто же пойдет в сердце огня? И простой ответ — все племена и кланы норби!
Руки Кротага замерли. И воины за его спиной стояли неподвижно, словно окаменев. Но Сторм был уверен, что сейчас важнее всего быть искренним. По тому, что он скажет на этой встрече, туземцы будут судить о его намерениях и очень важно сразу убедить их, что он играет в открытую. Он не мог не знать об этом совершенно исключительном походе кланов.
И если бы он промолчал об этом, туземцы вправе были бы подумать, что он умалчивает и о чем-то другом.
— У твоего народа тоже есть тайны, в которые вы нас не посвящаете. А сейчас здесь происходит то, что касается только моего народа, — ответил наконец Кротаг.
— Ты прав. У нас есть свои тайны и свое колдовство, и мы тоже не хотим, чтобы об этом знали чужие. Но сейчас я пришел сюда не рассуждать о колдовстве. Где-то в горах заблудился инопланетник.
— Могу повторить — никто из норби ни о чем таком не слышал, — жестко и выразительно просигналил Кротаг.
— Это случилось не здесь.
— Но ты пришел сюда. Если ваш человек заблудился в другом районе, почему ты ищешь его здесь?