Освободившись от ремней, землянин осторожно спустил ноги на пол, на всякий случай держась за койку. Шлюпка, хотя и стояла, низко опустив нос, катиться дальше вроде бы не собиралась. Остин прошел в рубку и увидел, что одна переборка сильно погнулась и в рубке царит хаос. Передатчик был разбит вдребезги. Ладно, будем считать, что первый бой враг выиграл. Но это не значит, что он выиграет и всю войну.
Без обзорного экрана Остин был слеп. Погасло наконец пламя или все еще бушует? Он снова вернулся на койку, уткнул голову в руки и, собрав всю энергию, попытался дотянуться до Сурры.
«3 д е с ь», — донесся до него краткий ответ кошки.
«Где человек?» — спросил он.
«3 д е с ь», — повторила она, и Сторм понял, что она глаз не спускает со своей добычи.
«В горе?»
«Да».
«Оставайся на мест с… и следи», — приказал он.
Если возобновился контакт с барханной кошкой, то может, огонь вокруг корабля уже утих? Но до люка теперь добраться мог бы разве что хороший акробат. Сторм нажал открывающую его кнопку и с ужасом увидел, что люк не слушается. Может, огонь заплавил края, и он теперь навеки запечатан в этой жестянке? Но тут крышка со скрипом сдвинулась. Удушливый дымок сгоревших священных веток защипал глаза и заставил его закашляться. Дым, жар, но пламени больше не было. Сторм вернулся в кабину и отодрал покрывавший койку пеноплен. Часть его он развесил у входа, изолируя раскаленную обшивку шлюпки, часть захватил с собой и с облегчением покинул свое временное убежище.
Земля вокруг была сожжена дочерна, на корпусе шлюпки остались ясные следы огня. Выше по склону еще догорали небольшие кустики.
Остин обмотал ноги до колен оставшимися кусками пластика. Прочная синтетика вполне могла защитить от жара, поднимавшегося от земли. Укутав таким же образом и руки, он прошел в хвост шлюпки, спрыгнул на раскаленную скалу и отправился наверх, к «своему» уступу.
Там, в горе, его ждала Сурра, верные глаза и уши его команды. Она без особого труда выследит чужака, а может, сумеет найти и Логана.
Он сделал все, чтобы предупредить колонистов о грозящей опасности. Если его сообщение принято, у них есть время приготовиться. Ну, а здесь он сам попробует разобраться.
И тут снова раздался негромкий рокот барабана. Землянин замер, как испуганное животное, зубы его оскалились не хуже, чем у Сурры. Длинная тощая фигура появилась на опушке рощицы, случайно уцелевшей в пожаре. Длинный плащ, словно огромное птичье крыло, закутывал незнакомца. Барабанщик. У Сторма не было ни ножа, ни парализатора, только голые руки… Однако, Остин знал, что у чужака тоже не было оружия: по обычаям норби колдунам не полагалось ходить вооруженными, считалось, что их достаточно защищает покровительство высших сил. И ни один норби, даже из вражеского племени, не поднимет руку на колдуна. Расплата за такое обычно бывала скорой и жестокой.
Но если этот колдун полагался сейчас на такую защиту, его ждало сильное разочарование. Остину нужно было только успеть выхватить у него барабан, прежде чем он успеет поднять тревогу.
Землянин подобрался для прыжка. Напряженный, с обожженной палкой в забинтованных пластиком руках, он ждал удобного момента. Но гром барабана не усиливался, он рокотал так мягко, будто по нему стучали дождевые капли. Колонисты не понимали языка барабанов норби, но Остин все-таки уловил в этом ритме что-то непривычное. Он ожидал, что колдун, заметив его, немедленно поднимет тревогу, а вместо этого барабан звучал чуть ли не приветливо. И Сторм решил не торопиться с прыжком и подпустить противника поближе.
— Укурти! — неожиданно воскликнул он, узнав Барабанщика Шозонна.
Руки колдуна тут же оставили барабан и замелькали в пальцевой речи.
— Где ты был?
Остин рывком сдернул свои бинты, освобождая пальцы для разговора.
— В горе.
Он не собирался темнить с этим Барабанщиком, в колдовской силе которого он убедился на себе.
— Однажды ты уже был в горе.
— Я уже был там, — согласился Остин, — и пойду снова. В этой горе скрывается зло.
— Это так, — неожиданно для Остина подтвердил колдун.
— И тот, кто барабанит для клана Цамле, знает об этом?
— Барабанщик должен знать истину, иначе высшие силы оставят его. В этой горе есть тот, чьему барабану отвечает гром и служит молния.
— Я видел и слышал это, — честно ответил Сторм. — Я видел, как он говорил, и как ему отвечало пламя. И поэтому теперь все воины готовят боевые стрелы и поют о новых трофеях для дома Грома. Это нехорошо.
— Это и вправду нехорошо, — Укурти неожиданно наклонился к Сторму, и его обведенные кругами глаза сделались как у Баку перед броском на добычу. — Я, Укурти, сам видел, как приземлялись звездные корабли и знаю силу тех, кто летает на них. Они тоже могут вызывать громы и молнии. Но их молнии рождены не мощью Арцора.
Он шагнул ближе, из под ног у него поднялось крошечное облачко пепла.
— И до вас приходили к нам по звездной дороге. В чужаках есть сила, но она их собственная. Эти, пришедшие на корабле, снова открыли чужие древние силы. И это обманывает неосторожных и заражает их нелепыми мечтаниями. Я, Укурти, владею своей силой и еще вот этим, — он осторожно постучал по барабану. — И я считаю, что любая дорога, на которой прольется большая кровь — дурная дорога. Почему из-за чужого древнего колдовства мы должны стать врагами тех, кого принимали в своих шатрах, тех, кто делил с нами свою воду и свою пищу?
— Значит, тот, кто владеет молнией, говорит вам, что боевые стрелы надо направить против моего народа?
— Да, он говорит именно это.
— А зачем ему нужно, чтобы пролилась эта кровь?
— Его сила будет возрастать, если мы будем поклоняться ей и приносить кровавые дары.
— Но это ведь не та сила, которой служишь ты.
— Да. Это злая сила. И я прошу тебя, тоже пришедшего со звезд и имеющего собственную силу: пойди к этому чужаку — он из твоего народа — и померяйся с ним силами.
— И твой барабан не поднимет ваше племя на охоту за землянами?
— Нет, мы с тобой под Столбом Мира. И потому я могу облегчить твою ношу, хоть и очень немного.
— Ты знал, что я здесь, и не подождал меня?
— Я знал. Я не могу объяснить тебе, почему. Так подсказали мне мои силы.
— Извини, Барабанщик, я не хотел вмешиваться в твои дела. Я спросил, не подумав.
— Но дальше тебе идти одному.
— Все ли кланы готовы вступить на дорогу, которую указал хозяин молнии? — рискнул спросить Сторм.
— Еще не все, но многие. — Похоже, Барабанщик не расположен был говорить на эту тему.
— И я должен идти один?
— Да.
— Тогда, Барабанщик, пожелай мне удачи, прежде чем мы расстанемся. — Сторм передал знаками просьбу о благословении, с которой обычно обращались к колдуну уходящие в набег воины. И теперь ждал ответа. Решится ли колдун призвать милость своих сил для инопланетника, или вся его помощь заключается только в том, чтобы направить его на борьбу? Разница эта могла иметь огромное значение в будущем, и Сторм терпеливо ждал.
15
Легкий ветерок шевелил золу, разгоняя дым и зловоние пожарища, и тихонько трепал перья, украшавшие плащ барабанщика. Укурти пристально смотрел на свой барабан, словно пытался что-то прочесть на туго натянутой коже. Потом он заговорил, аккомпанируя себе легкими ударами по барабану. И хотя Сторм, конечно, не мог понять его птичьего щебета, но ему показалось, что он улавливает какой-то смысл. Правда, это заклинание могло быть и благословением и проклятьем.
Затем Укурти оставил свой барабан и перешел на понятные для землянина знаки.
— Пусть будет удача с тобой, знающим песни ветра, шепот растений, думы зверей и птиц. Смело иди, ибо ты идешь исполнять свой долг. От тебя зависит, сорвутся ли с наших луков боевые стрелы, пронесется ли над миром огонь, как пронесся он по этой горе.
Это было больше, чем Сторм смел надеяться: не просто ободрение воина, идущего на опасное дело, но пожелание удачи равному, тоже владеющему невидимыми силами, и обещание прибавить к его собственным свою силу. И Остин ответил, как равный, отсалютовав старому колдуну вскинутой ладонью. Потом повернулся и уже спокойно пошел в пасть тоннеля.