donbau
Мастер зверей
Часть первая
Глава 1. Пролог
…– Очнись, очнись, очнись…
– Очнись, очнись, очнись…
Очнулся. Спрашивается зачем. Только чтобы осознать, как хорошо мне было мгновение назад. Там в безвременьи, в неосязаямости. В нирване короче говоря. Там не было ничего, не было меня. И там было темно и тихо. А теперь я снова мыслю. И значит нужно ожидать проблем. Уж без этого никуда.
– Очнулся, отлично!
– Кто это интересно? И кому это я сдался? При жизни покоя не было, так и после смерти достают…
– А я думал, что ты догадаешься. Ты ведь единственный, кто понял мироустройство…
– Колыбель. Я почему-то думал, что у тебя будет женский голос.
– Ты хочешь женский?
– Да мне вобщем-то все равно. Так зачем меня разбудили?
– Ты нужен.
– Я?!
– Ты уже давно в нирване. Я пытался несколько раз. Но каждый раз заканчивается ничем. Люди свою миссию не выполнят. Это уже ясно. Теперь задача в другом. Сохранить мир к следующему циклу в приемлемом состоянии. Я не собираюсь тратить тысячелетия на восстановление природы. Ресурсы Колыбели велики, но не безграничны. Я дам тебе возможности. Ты сможешь… и еще… и так… Но…
– Э, стоп не так быстро. Это ты собираешься меня в себя засунуть?
– Ну да, а что, ты против?
– Конечно. Опять в эту ущербную тушку. Со сбитым напрочь обменом веществ, близорукостью, неправильным прикусом, заиканием, крипторхизмом и аномально маленьким членом. Ну давай, уж я тебе навоюю.
– Резонно. Ладно, черты лица трогать тебе не буду, организм-усредненный стандарт по расе. Готов?
– Ну что с тобой поделаешь? Готов.
Глава 2
Ну вот и свершилось. Попал. И судя по всему с самого начала. Зрение расфокусировано. Лежу почти все время на спине. Вокруг двигаются силуэты. Ворочают, кормят. Делать пока что совершенно нечего. Только думать. Интересно, что будет с тельцем. Колыбель сказал средний по расе. Я не сообразил уточнить, а теперь придется гадать. Какую расу он имел в виду. Вот не помню, какое там академическое определение расы. Покрупнее народа, помельче вида. Как-то так похоже. Да впрочем не столь важно. Если от большинства своих болячек избавлюсь, уже хорошо. В той жизни я был исключительно болезненным ребенком. Может быть хотя бы в этот раз удастся болеть поменьше. Зато имеет смысл обдумать переспективы. Советский Союз мне спасать не надо. Это уже радует. Да я бы и не смог. Плюшки, что накидала Колыбель связаны с совершенно другим аспектом. Так еще и проявляться будут постепенно. Если я правильно ее понял, то в полную силу войду лишь годам к тридцати. В прошлой жизни к тому моменту я уже удрал в Израиль. В этой придется действовать иначе.
Наконец начало получаться наводить взгляд и разглядывать окружающее. Маму рассмотрел. Какая же она красивая, дух захватывает. В конце той жизни мы не очень ладили, хотя теперь-то я понимаю, насколько был неправ. По сути всю свою молодость она на маня и угробила. На все эти бесконечные болезни и недомогания. А я оказался сплошным разочарованием. Ленивый мечтатель. В более поздние времена такой тип называли "диванный мыслитель". Надо будет по крайней мере в этот раз доставлять хлопот поменьше. Пусть они с отцом хоть немного получат от молодости. В поле зрения все время крошечная комната. Сразу за спинкой детской кроватки. По видимому это та комната на улице Хмелева. Мамины двенадцать метров. Об этой комнате я знал лишь по рассказам родных, зато теперь вижу воочию. Ужас.
Ну вот и первая победа. Оторвал голову от подушки. Даешь прогресс! Начинаю ворочаться, хочу ползать. В идеале ходить, но это пока рано. И еще, как говаривал вождь мирового пролетариата, "конспирация, только конспирация". О своей второй жизни надо молчать в тряпочку. В лучшем случае в психушку упекут. Лучше уж буду странным и угрюмым ребенком. И ведь придется. Боюсь искренне веселиться вещам, которые радовали в прошлой жизни может и не получиться. Так что первостепенная задача, овладеть собственным телом. И не реветь. Не реветь я сказал. Долбанный детский организм. Функция рева включается автоматически. Всегда ненавидел эти слюнявые детские пасти разинутые в безудержном вое.
Квартира сменилась. Теперь это улица Лобачевского. Тоже по прошлой жизни не известная. Попытка родителей ужиться вместе со свекровью. Бабушка Оля. Аж сердце захолонуло, как я ее увидел. Как я ее любил. И она меня. Это лобастое русское лицо с высокими скулами и голубыми глазами. Папина родня вообще вся красивая. Настоящая русская красота. Жаль что это все впустую. Грусть тоска. Ладно, чего уж теперь. Ближайшие лет пятнадцать поживем более или менее спокойно. Потом моя дорога и дорога родни начнут расходиться. Будет боль и слезы. А пока ловим момент счастья. Если я правильно помню, то на этой квартире мы долго не проживем. Не уживутся мама с бабушкой, не смогут. Во точно, новый адрес. Шарикоподшипниковская, это я уже кое что помню. Интересный эффект от наложения старых воспоминаний и новых впечатлений. Здесь-то мы довольно долго проживем.