В среде контингента интерната у меня сложилась специфическая репутация. Я тут нечто вроде мирового судьи. Последняя инстанция в пацаньих разборках. Вот и сейчас похоже назревает нечто похожее. Идут. Олег, неформальный лидер. Будущий чемпион-боксер и пара ребят помладше. Я спрыгнул с турника и повернулся к пришедшим.
– Шаман! Мы пришли за справедливостью, – Олег говорит серьезно, но глаза смеются. Значит ничего страшного. Я молча присел на скамейку трибуны. На плечо опустился Черный.
– Шаман готов. – Я говорю спокойным, несколько безэмоциональным голосом. Черный согласно каркает. Дело по большому счету не стоит выеденного яйца. Истец вернулся в воскресенье вечером с визита домой. Привез пакет с гостинцами. Хотел поделиться со всей палатой, но решил дождаться тех, кто еще не вернулся. Ответчик запустил руку в пакет без спроса.
– Ты! – Смотрю на истца, – что тебе стоило объявить во всеуслышанье, что дескать гостинцы для всех, только не расхватывайте сразу, оставьте тем, кто не вернулся еще? – Пацан краснеет. Косяк явный.
– Ты! – Перевожу взгляд на ответчика, – знаешь, как называется тот, кто ворует у своих? – Пацан мотает головой, в глазах набухают слезы. Он порывается что-то сказать, но я останавливаю его поднимая руку.
– Ты! – Снова смотрю на истца, – ты в курсе, что ответчик новенький и не знает наших порядков? В курсе значит. А то что он детдомовский? – Истец смотрит огромными глазами, краснеет. Не знал.
– Приговор! Ответчик приносит публичные извинения. Истец берет над ним шефство на месяц. Не в пустыне живем. Среди диких племен. Свободны!
Пацаны убегают радостные. Подходит Олег.
– Ну Шаман ты даешь! Коротко, емко, по делу. Офигеть!
– Слушай Олег, дело есть, – я встаю с лавки. Черный снимается с плеча и шумно улетает к ближайшему дереву. – Но только между нами, – Беру его за руку. Ладонь опухла немного, видимо повредил на тренировке. Зажимаю между своих ладоней, короткое свечение и его рука здорова. Лидер смотрит с отвисшей челюстью. – Обнаружил на днях. Могу лечить. Как, почему, пока не знаю. Имей в виду. Но строго по секрету. Не хочу подопытной крысой в лаборатории сидеть.
– Я могила Шаман. Ты же знаешь. – Парень смотрит серьезно. Осознает уровень доверия. – На обед идешь?
– Конечно, только умоюсь.
– Ну Иваныч ты и пацана подогнал! – Вова набулькал в стакан прозрачной жидкости, – знаешь какую он должность занял тихой сапой?
– Ну удиви меня, – Сергей Иванович взял стакан рукой и пошарил по столу глазами, решая чем будет в этот раз закусывать. Остановился на соленом огурчике.
– Политрука!
– Кха! – Только выпивший Иваныч закашлялся и уронил огурец. – Гонишь?!
– Ни разу. – Владимир Александрович тоже выпил, со вкусом занюхал кусочком селедки, пристроил ее на горбушку черного и закусил. – Только его зовут теперь Судья.
– Он же всегда Шаманом был?
– Правильно, в жизни Шаманом и остался. Кстати этот его птиц, это нечто. Ты его видел?
– А то. Еще в день знакомства. Так что там с судьей?
– Не просто с судьей. А с большой буквы! О как! – Вова разлил по новой. – В интернате теперь дисциплина железная. Но чуть что, пацаны бегут не к тренеру за защитой, а к Шаману. Тот рассудит по справедливости, так что все будут довольны. Так что крестник твой теперь фигура ого-го. Не хухры-мухры. Ну будем!
– Будем!
Пошел пятнадцатый год. В интернате кормят хорошо, так что спасибо моим тренировкам, тело начало раздаваться. Плечи увеличились, нарастает мясо. Пока планирую дотянуть до получения паспорта, до шестнадцати. Дальше посмотрим. Насчет армии думаю. Надо оно мне или нет, непонятно. Так-то ничего страшного, но загонят как в прошлый раз на Новую Землю и чего я там буду два года без Черного делать? Лесные пути продолжают прогрессировать. Добиваю уже до Урала. Я там себе такое местечко нашел, красота. Речка неширокая и чистая. Светлый, спокойный лес. Где это точно, непонятно. Систем позиционирования еще нет, по крайней мере гражданских. Знаю только, что Урал, но где точно? Здесь я отдыхаю душой в редкие выходные дни. Ловлю рыбу, варю уху, валяюсь на травке. С охотой стараюсь не злоупотреблять. Только по необходимости. Все-таки мама была в чем-то права. Убийство теплокровных неприятно. Умом понимаю, что глупость это, но вот есть какое-то ощущение, не иначе атавизм из древних времен.