В соседней комнате через двухстороннее стекло за расправой над предателем следят Гермиона с Дафной. И Гермиона не уверена, о чем сейчас ей стоит беспокоиться больше. О том, как бы Драко с Блейзом не сильно уж зверствовали над Ноттом; эти двое заперлись с ним внутри, намереваясь вытянуть из предателя всю информацию. Или же о состоянии подруги: Дафна стоит будто в трансе и не мигая смотрит на происходящее в белой комнате. Гермиона даже близко себе не представляет, какая злость обуревает Дафну на Тео. Она также не представляет, как тяжело Дафне ее сдерживать, не имея возможности выпустить на Нотте пар за компанию с парнями, ведь тогда он уж точно развяжет язык. Удивительно, что он вообще до сих пор молчит. Держит этот туз в рукаве, чтобы в нужный момент уничтожить ее.
Дафна находится на пороховой бочке и ничего не может с этим поделать.
У Гермионы не находится слов поддержки, поэтому она лишь утешительно сжимает ее руку. Ее внимание резко привлекает происходящее за стеклом: Нотт с разрезанной на груди рубашкой закатывается своим истеричным смехом, пока Малфой нещадно водит лезвием по его коже, делая не сильно глубокие, но достаточно болезненные надрезы; Забини действует с Малфоем сообща: на манер поводка намотав Нотту на шею толстую длинную цепь, он удерживает и с оттяжкой душит их жертву.
— Ну да-да-да! Это все я! — в припадке верещит Нотт, задыхаясь. — Что вы хотите от меня услышать, а?! То, как я вошел в ряды мафии? Как притворялся, что я на вашей стороне, став с вами соучастником в ограблениях? Как я натравил на вас русалок на своей яхте? Ха-ха-ха! Забавно получилось, я так надеялся, что вас, а в особенности Гринграсс, возьмут под контроль, но Малфой взбесился и стал шмалять с Грейнджер по русалкам огнем… — состроив горестную мину, возмущается он. — Но, признаю, это было круто. Изначально было понятно, что вас так просто не возьмешь, но все же попытаться стоило, — Нотт поскуливающе смеется, уловив лютую ярость, исходящую от Малфоя и Забини. — Или, может, вам рассказать, как влиятельных чистокровных семей, включая наши с Гринграсс, завербовали Верховные, ради которых, как вы наверное уже догадались, я и шпионил все это время?
С тоскливым вздохом откинувшись на стуле, он жалуется в потолок:
— Эх, не повезло, что Грейнджер так заразила мою девочку этой своей гриффиндорской смелостью, и она, под этим чертовым грейнджерским влиянием, разорвала со мной помолвку, рассорившись из-за этого со своими родичами… Не то так бы они и ее, наверняка, успели завербовать… — надувшись, Тео переводит взгляд на зеркало и коварно в него ухмыляется, точно зная, что она сейчас там: все слышит и видит. — …И мы бы до сих пор были вместе, — проникновенно добавляет он нараспев.
Дафна шумно втягивает воздух. Она понятия не имела, что ее родители вместе с Ноттами заодно с Верховными. До нее также доходит страшное осознание: Тео больше не станет молчать — и выдаст их общий секрет.
— Ты жалкий кусок дерьма, она, блядь, не твоя! — выплевывает Забини и со всей силы бьет его по лицу своим железным кулаком, разбивая челюсть. — Не повезло здесь лишь в том, что она раньше с тобой не покончила. — Он зверски избивает Нотта, так что тот едва остается в сознании и хрепя захлебывается в своей крови. — Ты и пальца ее не достоин, не то чтобы там руки и сердца!
— Ха-ха-ха, а ты думаешь, у нее есть выбор?! — говорит он это так, словно уже обыграл Забини по всем пунктам. — Нет его у нее… ровно, как и у меня.
— Что за хрень ты, блядь, несешь?! — скрипя зубы, цедит Блейз.
Прислонившись к стене подошвой ноги, согнутой в колене, Драко ловко покручивает в руках нож и также не понимает, о каком отсутствии выбора идет речь.
Дафна не может пошевелиться. Гермиона чертыхается, нервно переводя взгляд со стекла на подругу.
— Дафна, сейчас самое время вмешаться и самой ему все рассказать!
— Думаешь, почему она меня так долго терпела? — тем временем начинает Нотт. — Почему внезапно, после того как порвала со мной, пустилась во все тяжкие, став такой сумасбродной? М? Знаешь? Нет, не знаешь! А вот я знаю… — с превосходством вещает он. — Она идет на грёбаное самоубийство и меня за собой тянет!
— Ты нахрен совсем долбанулся, какое еще самоубийство?! — Блейз ничего не понимает, а Тео вновь заходится безумным смехом. Но Забини тут же обрывает его, жестко хватая за воротник. — Сейчас же объяснись, блядь! — требует он.
Драко переводит взгляд на зеркало, недоумевая, какого хрена Гринграсс еще не вмешалась и не объяснила им, что за ахинею несет этот псих.
Забини агрессивно нависает над ним, удерживая за лацканы фрака на грани того, чтобы порвать его в клочья. Нотт затихает и внезапно серьезно смотрит в выжидающие глаза Блейза.
— …Она должна носить моего ребенка к нашему двадцатипятилетию, иначе мы с ней погибнем, — смакуя каждое слово, заявляет Нотт. — Представляешь, так меня возненавидела, что решила умереть, ха-ха! — выдавив из себя фальшивый смех, он сглатывает комок горечи, застрявший у него в горле. — Но ничего… — бодро продолжает он, — я уверен, она еще образумится, когда поймет всю реальность угрозы смерти… Может ты и был какое-то время ее настоящим, я же — ее неотъемлемые прошлое и будущее. Запомни это, Забини.
Саундтрек: XYLØ — Afterlife
Выпустив его из своей хватки, Блейз выглядит так, словно он оказался под водой и ему нечем дышать. Он не знает, что ему думать. Это бред какой-то. Но зачем бы Нотту блефовать, если его слова могут спокойно опровергнуть, и поверят в этом случае явно не ему. И почему, спрашивается, никто не спешит ничего опровергнуть?
На глазах у Дафны тот, кого она так любит, разбивается на части, и она вместе с ним. А она всего лишь хотела любить и быть любимой. Хотела избавится от кандалов боли, связывающих ее такое долгое, долгое время, что она уже и не вспомнит, когда в последний раз была такой любимой и счастливой, каковой ее сделал он. Он — все, в чем она нуждается. Неважно, надолго ли. Она уповала на это время с ним, в котором она светится ярче солнца. И совсем неважно, что этот свет убьет ее. Ох, ей бы так хотелось, чтобы кто-нибудь спас ее, избавил от этого проклятия. И неважно, что она уже давно пропала.
А внутри она кричала.
Кто-нибудь, пожалуйста, кто-нибудь спасите меня!
Снаружи же она не выказывала и капли той беспомощности, которая охватывает ее с каждым днем все больше и больше; которую все больнее и больнее сдерживать. Кажется что ты вот-вот взорвешься, но ты все продолжаешь и продолжаешь терпеть. От этого становится только хуже и хуже, но по-другому она просто не может.
Она всего лишь хотела, чтобы Нотт оставил ее в покое, но он в который раз все испортил.
Придя в чувства из оцепления, она устремляется к двери и немедленно просит впустить ее. Драко ей открывает. И Дафна влетает в комнату, тяжело дыша. Следом за ней заходит Гермиона, встречая замешательство от Малфоя и Забини и едкое довольство от Нотта.
— Блейз… — Дафна подходит к нему и не находит слов, чтобы объяснить.
Он видит в ее глазах печаль и сожаление. Тогда же приходит осознание: никто опровергать слова Нотта не будет.
— …Как? — приглушенно спрашивает Блейз главный волнующий его вопрос, пока внутри него что-то ломается, разбивается вдребезги.
— Это… давно запрещенный ритуал, — несмело начинает Дафна. — Наши родители связали нас им при рождении. Древняя черная магия… — Ей перехватывает дыхание, но она все же продолжает: — Такое иногда делается в чистокровных семьях, чтобы избежать предательства крови. Моя мать сделала это тайком от моего отца, сговорившись с отцом Нотта… — Она говорит, а ее голос срывается; по щекам начинают скатываться слезы. — Я не могла… Не могла сказать тебе! Это бы все разрушило… — Дафна видит в глазах Блейза боль и разочарование. Не в состоянии выдержать от него этот взгляд, она переводит глаза на Малфоя. — Моя мать хотела сделать тоже самое с тобой и Асторией, — рассказывает она ему. — Твой отец был всеми руками за. Но тебе повезло: Нарцисса была категорически против этой идеи, вместе с моим отцом они не допустили этого.
Совершенно огорошенный этой новостью, Драко приписывает по еще одному жирному пунктику ненависти к отцу и благодарности матери. Взглянув на Гермиону и не встретив от нее ни капли удивления, он в изумлении догадывается:
— Ты что, знала об этом?
— …Дафна мне рассказывала, — смущенно признается она.