— Какие горячие девочки, ну надо же, — сюсюкает Тео, хихикнув, — только глянь на это, Драко, — переводя на него взгляд, он усмехается: — А-а, ты и так смотришь этим своим жаждущим моей крови взглядом… Ну-ка, а в постели она такая же резвая?
Малфой как-то странно дергает головой в бок, сверлит диким убийственным взглядом и по-змеиному шипит. И от этого его осатаневшего вида Нотту становится так не по себе, что с его лица мигом спадает плутоватая ухмылка. Он наконец осознает, что зашел на запретную территорию и сейчас ходит по очень-очень тонкому льду.
— Ну так… ты приведешь мне Гринграсс, или как? — посерьезнев, спрашивает он.
— Или как. Время переговоров прошло, — стальным тоном проговаривает Драко, все так же гипнотизируя его своим бесноватым взглядом. — Ты либо берешь меня и отпускаешь ее, ЛИБО Я ТЕБЕ, НАХРЕН, ЧЕРЕП, СУКА, ВСКРОЮ. Без вариантов.
От безысходности Гермионе хочется взвыть. Она видит: с Драко теперь не договоришься. Нотт упустил свой шанс. И если так случится, что он заберет Драко, и тот будет «не очень вежливо» себя вести в логове врага, то ничего хорошего из этого точно не выйдет. Если же Нотт заберет Дафну и «укатит с ней далеко-далеко», они уже вряд ли смогут потом ее спасти. Поэтому будет лучше всего… если он заберет ее. Ей не нравится этот выход, но он самый приемлемый из двух предыдущих.
Внезапно они слышат лай ротвейлеров со стороны дома. Четыре пса выбегают из входных дверей и мчатся в их сторону. А за ними следом выходят Блейз, Дафна и Сопрано с парой головорезов. Тео метает в натравленных на него свирепых псов проклятья, но не попадает по быстро передвигающимся целям.
Драко было хочет крикнуть Блейзу, чтобы тот немедленно остановил собак, замечая, что Нотт не видит иного выхода, кроме как срочно трансгрессировать с Гермионой, ведь если ротвейлеры нагонят его, то не будут вести с ним переговоры, и он попросту останется ни с чем, и к тому же снова окажется их пленником. Но ротвейлеров уже не остановишь. Они с рычанием на полной скорости проносятся мимо Драко.
Малфой переводит обезумивший, предупреждающий взгляд на Нотта, мысленно уже вскрыв ему череп. Тот, быстро соображая, напоследок бросает на Дафну одержимый взгляд, полный безысходности, и сосредотачивается на новом месте прибытия. Все происходит так быстро, что первые пару секунд никто не успевает сообразить, что только что произошло. Но вот Драко видит это отчетливо, словно в замедленной съемке, как силуэт Гермионы начинает размываться. Он судорожно дышит и бездумно рвется к ней, но Гермиона уже с хлопком исчезает вместе с Ноттом.
Нет, нет, НЕТ!
Из его груди вырывается утробное рычание; он хватается руками за воздух, где еще секунду назад была она.
Этого не могло произойти! Только не она… Все что угодно, но только не она. Она — его все. Забирая его все, у него не остается больше ничего.
Его грудная клетка лихорадочно подымается и опадает; от ни с чем не сравнимых отчаяния и гнева он прикусывает фаланги на своей сжатой в кулак руке. Страшная тьма окутывает Драко изнутри. Пробуждаются его самые темные демоны. Когда у него забрали мать, лишь она одна смогла удержать их.
Теперь же у него забрали и ее.
И внутри него просыпается зверь, готовый убивать.
Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох — Драко пытается отрезвить свой разум — глубокий вдох…
И к нему на ум приходит изощренный, хитроумный план. На его лице появляется ледяное выражение расчетливости, граничащей с помешательством.
Кто-то поплатится. Жестоко поплатится.
Он вернет их обеих, или умрет.
В этот же день глубокой ночью Дафна появляется на пороге родового поместья Гринграсс. «Блейз все узнал и порвал со мной», — со слезами на глазах сказала она своим родителям, также добавив: «Я была не права… Я готова возобновить помолвку с Тео». И ее мать пустила ее за порог, принимая обратно в семью.
В этот же день глубокой ночью Гермиона просыпается в какой-то комнате. У нее все плывет перед глазами из-за какого-то сильнодействующего зелья, которое ей насильно влили едва только она появилась с Ноттом в резиденции Верховных. Спустя мгновение она видит перед собой нечеткую женскую фигуру. Следующим она различает то, что лежит на большой мягкой кровати с зеленым балдахином, а комната оказывается вовсе не грязным подвалом, а жилой или же гостевой, судя по наличию окон и красивому интерьеру. Высокая стройная женщина склоняется над Гермионой и трогает своей тонкой прохладной кистью ее лоб. Когда она подносит к ее губам какую-то колбу с настойкой, Гермиона сопротивляется пить ее, зажмурившись и поджав губы. «Все будет хорошо, не бойся... Выпей, тебе дали слишком большую дозу снотворного, это поможет», — Гермиона слышала этот тонкий добродушный женский голос, словно бы под водой. Почему-то доверившись ему, она выпила с неведомых заботливых рук настойку и к ней постепенно стало возвращаться ясное сознание. Когда же ее зрение совсем нормализовалось, она мгновенно узнала эту женщину, ошеломленно ахнув.
Перед ней была Нарцисса Малфой.
Комментарий к Глава 28. «Кто-то поплатится. Жестоко поплатится.» Коллажи: https://vk.com/wall-122725034_9009
Первый этап развязки, дамы и господа (если, конечно, здесь есть господа) ;-)
Как всегда очень жду ваших отзывов!
Особенно интересно узнать ваши мнения относительно Дафны, Тео и Блейза))
И что, думаете, задумал Драко?
Как вам появление Нарциссы? Не верится, что я добралась до этого момента.
====== Глава 29. «Никогда не буди спящего дракона.» ======
Комментарий к Глава 29. «Никогда не буди спящего дракона.» Коллажи: https://vk.com/wall-122725034_9206
Дорогие читатели, как всегда жду ваших отзывов, мнений относительно событий этой большой главы!
Саундтрек: The Rigs – Devil’s Playground
Монотонное тиканье антикварных напольных часов раздается в потяжелевшей голове Гермионы, словно удары в гонг. Свет, отражающийся от хрустальной люстры, слепит ей глаза. Все еще приходя в себя, Гермиона морщится, улавливая больше деталей комнаты, в интерьере которой отчетливо проявляется помесь ренессансных и готических стилей. Потирая виски, она пытается принять сидячее положение на большой кровати.
Поначалу ей показалось, что это не по настоящему. Что она во сне, или же у нее галлюцинации от передозировки снотворного зелья. Казалось невероятным видеть Нарциссу Малфой. Сложно было поверить в то, что она сейчас в действительности перед ней наяву.
Заметив попытки Гермионы, Нарцисса помогает ей сесть. Женщина берет ее за руку, и Гермиона отмечает гладкость и нежность ее кожи, прямо как у Драко. Перед глазами мелькают темно-каштановые волосы с платиновыми прядями, заколотыми назад на затылок, когда Нарцисса отстраняется и присаживается напротив, с интересом вглядываясь в нее. Множество вопросов крутятся в голове у Гермионы, и пока она выбирает, какой из них ей задать первым, миссис Малфой опережает ее:
— Мерлин, о чем же вы только думали? — раздается голос Нарциссы мягким сопрано. — ...Боюсь даже представить, что теперь будет.
— Миссис Малфой, — хрипло произносит Гермиона, заглядывая женщине в темные блэковские глаза. — Почему я здесь, где Верховные? Кто они? ...Вы ведь знаете?
— ...Знаю, — хмуро кивает Нарцисса, опуская взгляд на свои ладони, и Гермиона замечает складку на ее лбу, точно как у Драко, когда тот хмурится, — ...но сказать не могу. Я дала Непреложный обет... — Она вновь подымает взгляд на Гермиону и поясняет ситуацию: — На данный момент их нет в стране, но им уже дали знать о твоем прибытии, так что кто-то из них точно скоро будет здесь... — бросив беспокойный взгляд на дверь, Нарцисса вздыхает и тут же оказывается засыпанной вопросами от ни чуть не опасающейся надвигающейся угрозы пленницы:
— Почему? Почему их имена такая большая тайна? Они заставили вас дать обет?
— Нет, что ты, — покачивает головой Нарцисса, — они не заставляли. Я дала обет добровольно, еще до рождения Драко. Кто же знал, что так получится... — На мгновение о чем-то глубоко задумавшись, она продолжает: — Почему же это тайна, я, к сожалению, тоже сказать не могу. Могу лишь сказать, что смысл хранить ее был раньше... Сейчас же я сама не особо понимаю, почему они до сих пор таятся. Возможно, хотят объявить о себе, когда для того наступит подходящий момент, чтобы произвести наибольшее впечатление. Или же им попросту нравится эта таинственность, окутывающая их личности, как закулисных правителей.