Черная метка. Его метка.
У Драко внутри оседает неприятный осадок. В свои шестнадцать, когда его пометили этим клеймом, Нарцисса рассказывала о своём кузене Регулусе Блэке, который получил её в том же возрасте и поначалу также гордился, что Тёмный Лорд выбрал его. Но вскоре гордость сменилась ужасом и разочарованием. Нарцисса говорила Драко, что он тоже поймёт это со временем. И, как всегда, оказалась права.
Джозиан ахает, прикрыв рот рукой.
— Он меня выбрал, Джози, — просияв улыбкой, провозглашает Регулус. — Я стал самым молодым Пожирателем смерти в Его рядах. Это большая честь... — с гордостью говорит он, в то время как его глаза излучают счастье. — Представляешь, он доверяет мне...
— Но ведь... Нет, Мерлин, нет! — взявшись за голову, Джозиан отстраняется от него с таким выражением лица, словно случилось самое ужасное, словно она и предположить себе не могла, что такое вообще может случиться. — Зачем ты ему? Скажи, зачем?
— Разве ты не рада? — озадаченный ее реакцией, Регулус хмурится, опуская рукав. — Почему ты не рада за меня, Джози?
— Я думала, что это временное твоё помешательство им! — надрывно произносит Джозиан со слезами на глазах. — Я думала, что у меня еще есть время сказать тебе...
— Что ты такое говоришь, Джози? Что сказать?
Джозиан стала расхаживать из стороны в сторону, боясь взглянуть ему в глаза. Тогда он ловит ее за руку, вынуждая ее посмотреть на него.
— Скажи мне. Чтобы это ни было.
— Я... я не чистокровна, Регулус, — шепотом признается она и по ее щеке скатывается слеза.
— Что... Что за вздор ты несешь? Ты родом из чистокровной семьи! — Встряхнув ее за руки, он едва не вскрикивает: — Ты — Робер!
— Нет... — замотав головой, Джозиан встречает на себе его потрясенный, непонимающий взгляд, и из ее глаз по щекам стекают горячие слезы. — Они удочерили меня, я... — Захлебываясь болью, она все же продолжает: — Я маглорожденная. Мои родители погибли, когда я была ещё совсем маленькой... Роберы удочерили меня, потому что не могли иметь детей.
Для Драко и Гермионы эта весть становится таким же потрясением, как и когда-то для Регулуса. Теперь-то Гермиона находит смысл в словах Джозиан о том, что они с ней похожи. Обе маглорожденные. И обе влюблены в чистокровных...
С минуту Регулус молчит, судорожно осмысливая новое положение вещей. Потом внезапно истошно зарычав, со злости смахивает все принадлежности со стола, так что Джожиан вздрагивает. Обессилено рухнув на кровать, Блэк опускает локти на колени и запускает пальцы себе в волосы.
— Регулус... — неуверенно касается его плеча Джозиан.
— Когда... Когда ты собиралась мне сказать? — не глядя на нее, перебивает он, каким-то совершенно не своим голосом. Когда он поднимает голову, Джозиан видит, как его глаза, некогда смотрящие на нее исключительно с любовью, сейчас смотрят на нее со смесью боли и холода, каким он обычно одаривал кого-угодно, но только не ее. — Ты обманывала меня! Обманывала всех!
Джозиан сотрясается в рыданиях.
— Регулус, я не обманывала тебя! Я не обманывала никого. Они мои родители, и они любят меня. Какая разница, какая кровь течёт в моих жилах?!
— Это меняет все, черт возьми! Как ты не понимаешь?! — Регулус опускает взгляд, произнося тише и так безысходно: — ...Я не могу быть с такой, как ты.
Джозиан выглядит так, словно её ударили по лицу.
— Хочешь сказать... что больше не любишь меня? — Ее голос надломился. — Выходит, ты это серьезно?! Ты серьезно считаешь, что Волан-де-Морт прав?
На этот раз лицо Регулуса искажает злость.
— Не смей произносить его имени, ты — грязнокровка!
Он выкрикнул это, буквально выплюнул. И в момент, когда она дернулась как от пощёчины и, обняв себя руками, ещё больше заплакала, неверяще глядя на него, будто совсем не знает, в его глазах проскользнуло сожаление.
Как ни прискорбно, Драко видит в Регулусе самого себя и ему определённо не нравится то, что он видит. Он видит то, что примерно могло быть, будь он вместе с Грейнджер в свой момент посвящения. И ему противно лишь от самой мысли, что прежний он мог бы так с ней поступить.
— Джози... Я... — бормочет Регулус, потерянно потирая веки. — Мне жаль. Я не могу... Я не должен. Я нужен ему. Он возлагает на меня надежды. Ты...
— Я поняла, — утирая слезы, Джозиан старается не смотреть на него. — Я слишком хорошо о тебе думала. Я не думала, что моя кровь как-то повлияет на наши отношения, поэтому не говорила. Ты был одержим его идеями... И я боялась твоей реакции, но все же и подумать не могла, что ты станешь Пожирателем смерти. И если для тебя это, — она схватила его за руку и задрав рукав, брезгливо ткнула пальцем в черную татуировку змеи, выползающей из черепа, — важнее... значит ты не любил меня по-настоящему, Регулус.
— Уходи, Джозиан. — Одернув руку, Регулус поворачивается к ней спиной и как можно решительнее проговаривает: — Все кончено.
Девушка разочарованно смотрит в спину того, кто ещё несколько минут назад был всем ее миром, и, прикрыв рот ладонью, заглушая рвущиеся наружу всхлипывания, выбегает из комнаты.
Гермиона не успевает очнуться от переполняющих ее эмоций; увиденное не оставляет её равнодушной, она словно сама прочувствовала все эмоции Джозиан в этот момент. Как чёрная мгла окутывают все перед глазами, рассеиваясь и показывая им следующее воспоминание.
Они вновь попадают в Большой Зал, на это раз украшенный рождественскими атрибутами.
Джозиан сидит за столом Слизерина, когда к ней подходит Регулус.
— Пойдем выйдем, — умоляюще просит он.
— Зачем? — тихо отзывается она, заметно нервничая.
— Я хочу поговорить с тобой.
— Нам не о чем говорить, Регулус, — твёрже проговаривает Джозиан, отворачиваясь от него.
Но Блэк не сдаётся и накрывает её ладонь своей, прошептав ей на ухо:
— Прошу тебя, Джози... — В его голосе слышится отчаяние, его лицо выглядит осунувшимся, а под глазами залегли темные тени. — Мне очень нужно поговорить с тобой... Пожалуйста, дай мне всего один шанс.
Не выдержав, Джозиан обращает на него свой взгляд. И, отмечая его болезненный, подавленный вид, все же неуверенно соглашается, и следует за ним на выход из Большого Зала.
Драко и Гермиона направляются за ними, по пути с ностальгией оглядывая вечные стены Хогвартса.
Пара спускается в слизеринские подземелья, прямиком в общую гостиную их факультета. Джозиан присаживается на один из зелёных кожаных диванов. Пытаясь подавить дрожь в руках, она поднимает на Регулуса глаза и спрашивает:
— Чего ты хочешь от меня?
Внезапно Регулус падает перед девушкой на колени и в раскаянии утыкается в них лбом.
— Пожалуйста, прости меня, — всхлипывая, он поднимает на нее свои покрасневшие глаза. — Я был таким идиотом... Темный Лорд безумен! Я не так о нем думал. Он делает низкие, отвратительные вещи. А я ему верил... — сокрушительно шепчет он. — Я был так не прав, Джози. Я так тебя люблю...
Он безутешно целует ее колени и плачет.
— Ох, Регулус... — тонким осипшим голосом произносит Джозиан, погладив юношу по черноволосой макушке, пока на ее глазах наворачивались слезы.
— Прости меня, любовь моя, прости... — вновь и вновь повторяет он, с упоением касаясь губами её ладоней и пальцев. — Мне плевать, какая у тебя кровь, слышишь? Ты лучше всех чистокровных вместе взятых. Я так сильно люблю тебя...
Джозиан притягивает Регулуса к себе за плечи и, вглядываясь ему в глаза, бережно стирает с его лица слезы.
— Боже, как я скучала по тебе...
Перед тем, как воспоминание снова сменяется, Драко и Гермиона находят эту сцену невероятно близкой им по духу и протягивают к друг другу руки, переплетая пальцы.
— Отведи меня в ту пещеру, — обращаясь к Кикимеру, велит Регулус.
Очутившись в величественно обставленном доме, где от настенных канделябров исходит мягкий свет, а с высокого потолка свисает огромная хрустальная люстра, освещая большое помещение холла, — Драко и Гермиона узнают обстановку замка Верховных. И всё окончательно укладывается у них в голове по полочкам, когда они замечают в полумраке на вершине лестницы Джозиан и ее изменившуюся фигуру. Она была беременна. Держась за косяк арки, ведущей в холл, где сейчас были Регулус и Кикимер, она с беспокойством вслушивалась в их разговор. На девушке была надета свободная от талии ночнушка, струящаяся по ее округлому животу.