Погони и звуки выстрелов уже становятся для них чем-то обыденным, ведь именно так и живут гангстеры.
Поражённые железным напором Грейнджер расстрелять их, пара волшебников в масках снова используют заклятие, против которого защитные чары бессильны. И Гермиона отчётливо понимает, что это за заклятие, потому что сама его изобрела. Заклятие слежения. Драко тоже узнает его, помня те ощущения, с тех пор как Гермиона использовала его на нем.
Мозг Грейнджер работает экстремально быстро, и она сиюсекундно понимает, что без палочки они снять с себя чары не смогут, а значит — не могут прийти за помощью в поместье Забини и не привести в него врагов — это раз; и вообще укрыться хоть где-то в Лондоне, чтобы их тут же не отследили — это два. И, судя по злобному рыку Драко, стремительно увеличивающему скорость с последующими грязными ругательствами, он тоже это понимает.
К счастью, создателем заклятия является Гермиона и знает все его лазейки. Есть одна зона в магловском Лондоне на окраине, в которой заклятие слежения не действует. Она не помнит точно, по какой причине не включила этот участок, намеренно ли или же посчитав его слишком незначительным, но была этому несказанно рада.
На мгновение прекратив стрельбу, чтобы сообщить Драко на ухо эту информацию, Гермиона в процессе чувствует, как слабеют защитные чары, но старается не паниковать и сохранять холодный рассудок.
Получив от Гермионы адрес, где они могут на данный момент скрыться, Драко, несмотря на бушующее внутри беспокойство за неё, сидящую за его спиной под прицелом, — не может удержаться, чтобы с ухмылкой на губах ни сказать этой чертовски находчивой ведьме, с которой ему посчастливилось иметь дело:
— В таком случае меня уже начинают нервировать эти двое на хвосте. Разберись с ними, Ангел, и дело с концом!
Гермиона знает: он старается подбодрить её. И у него это неплохо получается. Она считает, что тоже должна подбодрить его в этой сложной ситуации, в которую они попали без магии, вооруженные лишь пулеметом верхом на мотоцикле, неспособные даже прийти за помощью к друзьям. И таким же беспечным тоном ему отвечает:
— Есть, сэр, мистер Дракон!
До неё доносится его хриплое хихиканье. И Гермиона, перезарядив обойму, на вытянутой руке направляет пулемёт в сторону преследователей и вновь открывает огонь. А Драко... Ох, он показывает им средний палец. И Гермионе просто не верится, что ему хватает духу оставаться прежним собой в такой ситуации. Она не представляет, как ему это только удается: сочетать в себе любящую натуру и бунтарский шарм плохого парня одновременно.
Но именно за это она его и любит.
Дуло пулемёта в руке Грейнджер палит так ярко, что она даже прицелиться при стрельбе толком не может. Может, это и к лучшему, ведь все же она пока не хочет никого серьёзно ранить, разве что только задеть и обезвредить. Да и самих Верховных, судя по всему, среди них нет, иначе они бы вряд ли надели маски.
В воздухе беспрерывно гремят оглушающие выстрелы. Они звучат так часто, что Гермиона уже не различает остальных звуков. Её взор остр и средоточен. Она без остановки жмёт на курок, не давая им возможности нападать, вместо этого пуская все силы, чтобы уклоняться от её пуль. Ей сложно держаться за пояс Драко и стрелять одновременно, но скрепя зубы Гермиона попадает в руку одному из петляющих противников.
Остаётся один.
Как внезапно их защитное поле окончательно падает. И будто в замедленной съёмке Гермиона видит, как в неё летит яркий зелёный луч проклятия. Он попадает в её оголенное бедро, и она тут же ощущает боль, как от ожога, словно волна пламени распространяется по её ноге, ранит кожу и мышцы, вызывая болевой шок.
От её болезненного вскрика у Драко внутри все переворачивается. Он оборачивается взглянуть в чем дело и с ужасом видит, как нога Гермионы в районе бедра покрывается большими ожогами и волдырями. Малфой рычит и от бессилия сжимает рукоять мотоцикла. В эту же секунду Грейнджер на адреналине, до скрежета сжимая зубы, сквозь боль вновь прицеливается, на этот раз изо всех сил, и плевать, в какой участок тела она попадёт. А она знает, что попадёт. Откуда ни возьмись в ней появляются силы на этот последний рывок. И ей это удаётся. Она не знает, как ей это удалось в агонии пылающей боли, но она попадает в обидчика, так что тот валится с метлы, как и все остальные до него.
И Гермиона с тяжёлым выдохом, морщась от ужасной боли, обессиленно приваливается щекой к спине Драко, обнимая его обеими руками за торс и чувствуя под ладонями его прохладную гладкую кожу.
Саундтрек: Grimes – Genesis
В пустоши лондонских полей придорожный неказистый мотель с яркой красной неоновой вывеской, светившей в ночи ярче луны, выглядит одиноко, словно остров в океане, но именно он — как раз то, что им сейчас так нужно.
Всю дорогу до него Малфой без остановки с крайним беспокойством в голосе спрашивал Гермиону, как она и дотерпит ли, пока они доедут до «черта на куличиках», как она ранее выразилась об этом месте. Гермиона согласно мычала ему в затылок, хотя боль была просто адской: каждый поток ветра, холодящий оголенную рану с выжженной кожей, был для Гермионы пыткой. Но она не жаловалась, ведь главное сейчас скорее оказаться в безопасности, чтобы их не смогли отследить и послать за ними еще людей. Она до скрежета стискивала зубы, кусала внутреннюю сторону щеки, чтобы заглушить одну боль другой, и старалась размеренно дышать, слушая успокаивающий голос Драко. Он говорил ей, что все будет хорошо, что скоро он ей поможет и её боль пройдёт; говорил, какая она умница, что расправилась со всеми их врагами; говорил, какая она сильная и как он любит её. И только благодаря ему Гермиона все ещё находила в себе силы держаться в сознании.
Драко мчал по ночным дорогам так быстро как только мог, выжимая скорость на полную. И как только они пересекли границу в неотслеживаемую зону на окраине города, на горизонте и появился этот придорожный магловский мотель.
Въехав на его парковку, Драко заглушил мотор и вытащил ключи из зажигания, поставив мотоцикл на подножку. Гермиона расцепила скрещенные на его обнажённом торсе руки и почувствовала, как он слезает с мотоцикла, и, придерживая её за плечи, спрашивает что-то про магловские деньги, также добавляя, что если у них их нет, то ему, вероятно, придётся оккупировать весь мотель для ночлега. Из-за продолжительной боли она еле находилась в сознании и плохо соображала, но все же до неё дошел смысл его слов.
— В сумочке... в кошельке... должны быть фунты, — слабо удалось пробормотать ей.
Драко немедленно закопошился в ее бисерной сумочке и не без ругательств потратил несколько минут, чтобы отыскать там ее кошелёк с магловской наличкой. Он попросил ее подождать здесь, пока он снимет им номер, и Гермиона ему слабо кивнула, почувствовав, как он тут же, быстро накрыв ее лоб губами, скрылся в главных дверях мотеля с характерным звуком дверных колокольчиков. Не прошло и пяти минут, как Драко вернулся. И, перекинув Гермионину руку себе за шею, бережно взял ее с мотоцикла к себе на руки и понес к железной лестнице, что вела на второй этаж сбоку здания мотеля, где вход в номера осуществлялся прямо с парковки через красные двери, расположенные в ряд вдоль песочного цвета стен.
После этого Гермиона не помнит, как оказалась на двуспальной кровати в номере мотеля. На какое-то время она отключилась. Очнувшись, она увидела Драко, обрабатывающего её ожоги. Боли уже было меньше.
Сразу как он внёс её в номер, то аккуратно положил на постель и принялся искать в её сумочке зелья; помнится, после того случая как в него стреляли, Гермиона всегда носила с собой в сумочке аптечку с зельями первой необходимости. Ему удалось отыскать бадьян и обезболивающее. Кое-как влив зелье бессознательной Гермионе между губ и заставив проглотить, Драко сразу же принялся за её ногу. Не став тратить времени на то, чтобы полностью снимать с нее платье, он просто задрал подол до талии и принялся капать с пипетки на ее ожоги.
И только когда она открыла глаза, он смог нормально дышать. Чего не мог сделать с того самого момента, как её ранили.