Саундтрек: Ólafur Arnalds feat. Arnór Dan – So Close
— Драко... — хрипло вырывается с её губ, а следом и мучительный стон, когда ещё одна капля бадьяна падает на открытые ожоги, заставляя кожу мгновенно срастаться.
— Ш-ш-ш, — Драко поднимает на неё взгляд, полный болезненного сострадания, будто от того, что ей больно, было больно и ему, — и берет её кисть в свою, — потерпи, любимая, осталось совсем чуть-чуть.
Закусив нижнюю губу и морщась от боли, Гермиона сжимает его руку и терпит, пока обезболивающее не приходит в действие и процесс лечения уже не приносит ей столько мучений. Ее сбивчивое дыхание окончательно приходит в норму, когда новая кожа полностью затягивает ожоги, и Драко мягкими движениями своих подушечек пальцев наносит на её бедро прохладную мазь доктора Летто, чтобы окончательно залечить и не оставить шрамов, также втирая её и в остальные раны от осколков стекол и камней на ее теле. Расслабляясь и прикрывая веки, Гермиона позволяет себе на миг просто забыться и наслаждаться его заботой. Её глаза открываются только когда Драко, закончив втирать мазь, достаёт бинты и жестом велит согнуть ногу в колене, чтобы он мог её обмотать. Гермиона поднимает ногу и наблюдает, как он раскатывает бинт, поднося его к её бедру. Когда он заканчивает, то стягивает с себя кожанку и отбрасывает в кресло напротив. Затем склоняется над ней, присаживаясь сбоку кровати, и, заглядывая ей в глаза, спрашивает:
— Ну, как ты?
Хотя Драко и без того знает, как она. В ужасе. Она потеряна и сбита с толку. Он видит это по её глазам, но все равно спрашивает, желая, как-то утешить её после случившегося. Этого не должно было произойти. Её дом был защищён, все же не Фиделиусом, но защита эта была достаточно мощная. Новоиспеченные Блэки не могли просто так их найти, если только им кто-то не дал наводку. Кто-то, кто имел доступ в её дом, кто знал, какими чарами будет охраняться Грейнджер... Внезапно Драко осеняет, и ему хочется треснуть себя по лбу, как они раньше об этом не подумали. Рон Уизли продолжительное время был у Верховных в подчинении, и из него без сомнений успели вытянуть любую нужную информацию о Гермионе Грейнджер и её привычках. Малфой решает ей об этом пока не говорить; она и без того разбита.
— Я не знаю... — хрипло произносит Гермиона, облизывая свои пересохшие губы. — Мой дом... разрушен и наверняка захвачен. Мы с тобой в ловушке без палочек в мире маглов... — обессиленно перечисляет она их беды, глядя в его усталое, озабоченное лицо. — И стоит только нам отсюда выбраться, как нас тут же найдут и устроят западню... Нам даже помочь никто не может, — надрывным голосом продолжает она, поджимая губы, — потому что не знают, где мы...
Когда она произносит это вслух, звучит как приговор. Драко на секунду опускает глаза; ему до тошноты в горле хочется забрать её боль и вернуть тому, кто ей её причинил в троекратном размере.
Вновь вернув к ней свой взгляд, он с уверенностью говорит:
— Гермиона, мы выберемся, я обещаю.
Она верит, но легче не становится, особенно, когда она вспоминает то, от чего её глаза вмиг наполняются слезами, а к горлу подступает горечь.
— Что такое... — Драко придвигается на старой скрипучей кровати ближе к Гермионе, чтобы, сняв с её головы беретку, поправить её спутавшиеся волосы. — Что ещё, Ангел?
Шмыгая носом, Гермиона заливается горькими слезами и тихонько взвывает, привставая на локте, чтобы обнять изумленного Драко одной рукой через плечо и уткнуться лицом ему в грудь.
— Мерлин, ну, ты чего? — сильнее притягивая её к себе, он обхватывает рукой её затылок, поглаживая и чувствуя, как она заливает его грудь слезами.
Между рыданиями Гермиона пытается ему что-то невнятно пояснить.
— Не понимаю тебя, что?
Поднимая голову, она находит его расширенные от беспокойства глаза и говорит чётче:
— Глотик... Мой бедный котик... Поги-и-б! — взвывает она, и снова утыкается ему в грудь, горестно всхлипывая.
Драко облегченно выдыхает, рассеяно продолжив поглаживать её по курчавым волосам.
Он уж думал, она о чем-то серьёзном. Не то чтобы смерть домашнего питомца — не серьёзно, но сейчас у них были гораздо большие проблемы, да и кота он этого мягко говоря невзлюбил, считая убогим созданием. С кривыми-то лапами, к тому же старый и страшный. Но то, как Гермиона по нему убивается, словно потеряла члена своей семьи, искренне его поражает. Его поражает её способность сочувствовать ненужным и угнетенным, помогать им и любить их.
Одна на миллион. Он знает это точно: такая, как она, — одна на миллион.
Малфой помнил, как на втором или третьем курсе бывал в зоомагазине в Косом переулке с Пэнси, которая хотела себе кошку. Продавщица тогда пыталась ей втюхать никому ненужного жирного рыжего кота, но та лишь брезгливо носом поводила. Потом нескольким позже Драко увидел этого же котяру в руках у Грейнджер, которая тискала это нелепое животное, словно тот был самым прелестным созданием на планете. «Вот дура, — подумал тогда он, — из всех нормальных питомцев выбрала себе этого урода.» (И касалось это не только кота.)
Саундтрек: Sarah Blasko – All I Want (BENY Remix)
— Ну, тише-тише, Ангел, не плачь, — приговаривает Драко, касаясь подбородком ее макушки. — Он все равно был старый... Ещё немного и заболел бы, да умирал в муках.
Притихнув, Гермиона отстраняется, задумчиво вглядываясь ему в лицо.
— Думаешь? — спрашивает она.
— Конечно, — кивает он. — Если хочешь, потом можем завести нового кота, — предлагает он и с ухмылкой добавляет: — Только чур не рыжего... Давай беленького.
Гермиона не сдерживает слабой улыбки.
— Глотик был полукниззл, умнее котика, чем он, я не встречала... И мне нравилась его очаровательная мордочка...
Видя в её глазах печаль, Драко пальцами стирает слезы с её щёк. Его пробирают чувства — любовь к ней. Он прижимается губами к её лбу, глубоко вдыхая её родной аромат. И, переметнувшись к её ушку, говорит заискивающим утробным голосом:
— А знаешь, кого ещё более умного и очаровательного мы можем завести?
— ...Кого же? — интересуется Гермиона, все ещё опечаленная, но также с каждой секундой все больше увлеченная его приятными прикосновениями и голосом.
Драко немного отстраняется, так, чтобы видеть её лицо.
— ...Маленьких ангелочков с твоими удивительными глазами и моими шикарными волосами... Твоим гениальным умом и моей потрясающей харизмой... — заявляет он с улыбкой на лице, которая с каждым словом становится все ярче, а глаза все больше загораются мечтательным блеском.
Гермионе не верится, что он это имеет в виду. Драко так взбудоражил ее, что у неё даже рот раскрывается. Она хлопает ресницами, а внутри неё разливается такой странный трепет, которого она ещё никогда в жизни не испытывала. Она не знает, как охарактеризовать это чувство, но сравнила бы его с парением в облаках. У неё в голове всплывают сладкие мечты, в которых они с Драко счастливо живут в каком-нибудь миленьком домике на берегу, а вокруг них вьются белокурые детишки с её карими глазами, или же наоборот темноволосые с его серыми. Неважно. Так или иначе, они были бы прекрасны.
— Драко... — пораженно выдыхает Гермиона, окрыленная его словами. Кончиками пальцев она обводит его острые скулы, чувственные губы и челюсть. Она будто в вакуум с ним попала. Весь мир вокруг прекратил существовать. Мгновение они неотрывно смотрят друг другу в глаза, будто бы в душу. Между ними возникает совершенно новый вид откровения, которое они пробуют на вкус, смакуя от него послевкусие единения.
— Потеряла дар речи? — знойно ухмыляется Малфой своей белоснежной улыбкой. — Да, это я умею.
— Засранец, — игриво хмыкает она, — ты мне ещё предложение сейчас сделай.
Его брови дёргаются вверх; на секунду в его в глазах появляется задумчивость, на смену которой приходит воодушевленное намерение. И он невозмутимо выдаёт:
— А действительно.
— Не шути так...
Но Драко и не думал шутить, ловко спускаясь с кровати на пол и вставая перед ней на одно колено. Вынуждая Гермиону тут же принять сидячее положение.
— Ты с ума сошёл...?
— Гермиона Джин Грейнджер, — как ни в чем не бывало начинает Драко, полный нерушимой уверенности в своих глазах, и Гермионе кажется, что её сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Неужели он в самом деле собирается это сделать? Кто-нибудь ущипните... — Будешь ли ты моей женой? — с придыханием в голосе произносит он эти невероятные слова, от которых у Гермионы по всему телу бегут мурашки.
— Ты... — Теперь-то он точно украл у неё дар речи. — Ты... Серьёзно?