— Нечего ухмыляться, — подметила Гермиона. — Чтобы ты там ни задумал, лучше тебе бросить эти выкрутасы, пока я не съездила по твоей скользкой физиономии.
— Спасибо, не надо. У тебя совсем не девчачий хук справа, а мне еще понадобится моя «скользкая физиономия», от которой все ведьмочки таки без ума, — подмигнув ей, съехидничал Малфой.
— Прям-таки все? — поражаясь его самоуверенности, спросила она.
— Все те, у кого есть чувство тяги к прекрасному, — бахвалился Драко.
— Ох, не сомневаюсь! — закатив глаза, съязвила Гермиона.
Они сидели на пляже, а вокруг ни единой души. Лишь ветер и шум воды давали о себе знать, да парочка ласточек, пролетевших над их головами. Какое-то время они просто сидели, ни о чем не разговаривая. Эта обстановка волшебным образом развеяла все плохое, что затаилось на душе.
— Есть разговор, Грейнджер, — вдруг серьезно произнес Драко.
— Если это насчет твоего Диллинджера, то мой ответ все ещё «нет», — отрезала Грейнджер.
— Это не о нем, — возразил он, переключив внимание на свой галстук и небрежно поправляя на нем зажим. Встретив испытывающий взгляд Грейнджер, он шумно вздохнул и продолжил: — Есть кое-что, что я тебе не сказал, кое-что важное. Я не сказал, потому что думал, что справлюсь сам... Но сейчас, думаю, твоя помощь не повредила бы...
— Драко... — насторожилась Гермиона.
Малфой мешкал, это не могло не насторожить. Обычно когда он мешкает, он хочет кого-то убить...
— Это касательно моей матери и кое-чего еще...
Он говорил тихо, отчего Гермионе приходилось напрягать слух.
— Но я расскажу тебе только в том случае, если ты пообещаешь никому об этом не рассказывать, — твердо предупредил Малфой. — Ни Уизли, ни Поттеру, ни кому-либо ещё, ясно?
— Ты ставишь мне условия, Малфой? — вскинув бровь, изумилась Гермиона. — Тебе вроде как нужна моя помощь, и ты мне еще условия ставишь? А ты не офигел, Малфой?! С чего бы мне тебе вообще помогать? В последний раз для меня это ничем хорошим не обернулось!
— Поверь мне, тебя это заинтересует, Ангел, — хищно ухмыльнувшись, Драко поймал кончиком пальцев ее развевающейся на ветру локон и слегка намотал его на палец. — Твоя маленькая гриффиндорская задница будет вне себя от радости возможности всех спасти...
Шлепнув его по ладони, она закусила нижнюю губу и нахмурилась:
— О чем это ты, черт возьми?!
— Просто пообещай мне, что этот разговор останется нашим секретом, — настаивал Малфой, мимолетно пробежавшись взглядом по ее губам.
«Этот псих точно что-то задумал,» — проскользнула мысль в голове Гермионы. В любом случае лучше узнать сейчас и предотвратить, чем узнать потом о плачевных последствиях.
— Ладно, хорошо, идет, — согласилась Гермиона, чувствуя, что еще пожалеет об этом. — Секрет, так секрет. Но я очень сомневаюсь, что меня теперь хоть что-то заставит тебе помогать...
Собираясь с мыслями, Драко оперся локтями о колени, а рукой взъерошил свои светлые волосы. Затем достал из кармана штанов пачку сигарет, вытянул одну своими длинными пальцами и зажал ее между губ. Поднес палочку к сигарете и прикурил ее. Сделал глубокую затяжку и через мгновение выпустил густое облако дыма из своих легких.
Гермиона поморщилась от отвращения, ей не нравился этот запах. Но стоило признать, Малфой с сигаретой в руках, выпускающий губами дым, выглядел весьма сексуально...
— У моего отца с матерью есть зачарованные кольца, через которые они могут мысленно общаться, — начал Драко, выпуская очередной клуб дыма. Глаза Гермионы округлились, она тут же уловила мысль и стала внимательно слушать, не обращая внимания на потоки дыма. — Я и не знал об этом, пока отец не прислал мне письмо, в котором рассказал о их телепатической связи...
— Ты хочешь сказать, что он сказал тебе, где держат Нарциссу? — перебила Гермиона.
— Нет, она сама не знает, где ее держат. Но она передала ему информацию о Пожирателях смерти и их предводителе, — вновь затянувшись, пояснил Драко.
Полная внимания, Гермиона бросила на него выжидающий взгляд, с нетерпением ожидая продолжения.
Заметив ее заинтересованность, Драко самодовольно усмехнулся и продолжил:
— В письме отец рассказал, что они хотят заполучить коллекцию медальонов моей матери, но это совсем не простая коллекцию медальонов... Они передаются в семье Малфоев по женской линии уже несколько поколений подряд. И никто раньше даже не догадывался об их истинном предназначении. Дело в том, что мой предок был работником в Отделе тайн и, судя по всему, каким-то образом выкрал оттуда кровь прародителей всех разумных волшебных существ: русалок, оборотней, кентавров, великанов, сфинксов, дементоров, гоблинов, вейл, вампиров, домовых эльфов и троллей. Он пытался осуществить ритуал, который подчинил бы ему всех разумных волшебных существ с помощью крови их прародителей. Но когда ритуал не увенчался успехом, он поместил сосуды с кровью в медальоны, чтобы замаскировать, и подарил их своей жене. Так они стали семейной реликвией Малфоев.
— То есть их предводитель теперь хочет воссоздать этот ритуал? — ахнула Гермиона, промотав в голове всю сказанную им информацию.
— Он его уже воссоздал и усовершенствовал. Судя по поведению русалок и великанов в США, — сказал Драко, стряхивая с сигареты пепел на песок. — Но у моей матери в наличии были только пять медальонов.
— Где же остальные?
— Остальные она продала на благотворительном аукционе год назад.
— Кому?! — воскликнула Гермиона.
— Это даже забавно, — прежде чем сказать имя, Драко криво усмехнулся. — Тиберий Маклагген. Он выкупил остальные шесть медальонов за весьма не маленькую, даже для меня, цену. — Хмыкнув, он ехидно добавил: — Знаешь такого, Грейнджер?
— Частенько слышала о нем в клубе Слизней. Он дядя моего бывшего софакультетника Кормака Маклаггена. Раньше работал в Министерстве и был одним из близких друзей Руфуса Скримджера, — припоминала Гермиона.
— Я навел справки, — начал Малфой, слегка нахмурившись; сделал еще одну затяжку и, выпустив дым, продолжил: — У него есть счета в магических банках Европы и США. Есть сведения, что он держит по одному медальону в каждом из этих банков.
— Зачем такая осторожность? — спросила Гермиона. — Или он знает о том, что в них находится?
— Он не знает, иначе бы об этом уже всем было известно. А осторожничает он потому, что это далеко не дешевка. Это настоящие фамильные драгоценности. Каждый медальон уникален. Инкрустированные бриллиантами, редчайшими драгоценными камнями и золотой гравировкой фамильного герба Малфоев — их продали за десять миллионов галлеонов каждый. Это настоящий куш.
— Если это фамильная драгоценность, тогда почему Нарцисса отдала их на благотворительность?
— Чтобы откупиться от Министерства после войны, конечно, — небрежно ответил Малфой, потушив сигарету о песок. — К тому же она отдала не все. Пять медальонов она оставила... И они теперь в руках у их предводителя.
— Ну а она сказала, кто является этим их предводителем? — с придыханием в голосе спросила Гермиона.
— Нет. Он разговаривал с ней в маске, — потерев лоб пальцами, ответил он.
— Когда ты получил это письмо? — через минуту размышлений поинтересовалась она.
— Я знал, что ты это спросишь... В день, когда пришел Уизли, я хотел тогда рассказать, а ты меня выгнала...
Грейнджер громко фыркнула.
Какая ирония.
И Рон, и Драко в тот день хотели ей сообщить важные новости, но ни один из них этого не сделал.
— И что же, ты тогда рассказал все это Диллинджеру? Ты хоть понимаешь, что таким людям, как он, никогда не стоит говорить о таких вещах, как драгоценности на миллионы со средством управления целыми народами внутри? — зло выпалила Гермиона.
— Я что, по-твоему, похож на идиота, Грейнджер? — вскинул брови Малфой. — Я об этом вообще никому не говорил, кроме тебя...
Гермиона пристыженно опустила глаза и закусила губу.
— Джонни обещал найти мою мать, взамен на мою работу у него. И только, — отрезал Малфой.
— Хорошо, извини.
Он кивнул, устремив свой взгляд в закат.
— Она в порядке? — тихо спросила Гермиона. Зная, какое большее значение для него имеет, в первую очередь, Нарцисса, а не орудие управления магическими существами.
— Ну, убивать ее пока не собираются, что уже хорошо, — язвительно ответил Драко.
— Прекрати, это не смешно.
— А я и не смеюсь. Я намерен выкрасть у Маклаггена эти медальоны, — заявил он. А затем взглянул в ее карие глаза и спросил: — Ты же мне поможешь?