Но сейчас Драко хотел добиться от нее чувства совсем противоположного ненависти. Он хотел большего. Он перестал называть ее «Грязнокровкой», сменив прозвище, олицетворяющее ненависть, на «Ангела» — ее духовного и внешнего воплощения, олицетворяющее его истинные чувства к ней.
Она все ещё плакала у него на груди. Слезы Гермионы странно действовали на него: Драко хотелось забрать всю ее боль, только бы не видеть, как она плачет. Раньше такой эффект на него могли производить только слезы Нарциссы. И это могло значить только одно... В его жизни появилась женщина, которая стала для него такой же важной и любимой, как его мать. Гермиона.
Он не спрашивал, что ей приснилось, лишь гладил по курчавым волосам, запуская в них пальцы; шептал нежные, успокаивающие слова, баюкал в своих объятьях. Где-то через пятнадцать минут Гермиона более-менее успокоилась, и Драко уложил ее обратно в постель. Мужчина лег рядом с ней в позе ложечки, накрыв их одеялом. Перекинув свою руку через ее талию, он взял Гермионину ладошку в свою и стал успокаивающе поглаживать ее кисть.
Постепенно Драко поглотил сон. Гермиона же не могла больше уснуть. Благодаря Драко, она не рассыпалась на части. Он буквально спас ее. Но она все ещё помнила жестокие слова Рона из кошмара. Они душили ее. Ей нужен был воздух. Поэтому, аккуратно выбравшись из его объятий, девушка поднялась с постели и, накинув халат, бесшумно вышла из каюты.
Саундтрек: Beyoncé – Don’t Hurt Yourself (feat. Jack White)
Была глубокая ночь. Яхта стояла на месте. Снаружи бушевали волны. Гермиона шла в темноте босиком по холодному полу. С конца коридора, ведущего в кухню, шел тусклый свет и приглушенные голоса. Похоже, кому-то тоже не спится.
Приблизившись к концу коридора, Гермиона расслышала раздраженный голос Дафны:
— Чего ты тут расселся, иди за штурвал, завтра мы уже должны быть во Франции.
Послышался плеск воды: Дафна наполнила стакан водой из графина. Видимо, она встала, чтобы попить.
— Я не собираюсь вести яхту ночью, — отозвался грубый голос Тео. — И вообще, нефиг мне тут приказы раздавать.
Чтобы подняться на палубу, нужно было пройти через кухню. Но Гермионе сейчас не хотелось ни с кем сталкиваться и отвечать на вопросы, почему она бродит посреди ночи. Так что она решила переждать, пока кухня освободится. Девушка прислонилась к стене в темном углу коридора, оказавшись при этом невольным слушателем их разговора.
— А что не так? Думаешь, ты, что ли, здесь будешь приказы раздавать? — в тоне Дафны слышались жесткие, саркастичные нотки. — Отнюдь, нет. Если решил подмазаться к Джонни, то будь хорошим мальчиком и слушай, что тебе говорят.
— Подмазаться к Джонни? — Тео усмехнулся. — Ну-ну, Гринграсс. Ты то к нему, я смотрю, достаточно «подмазалась», замутив с Забини... И кстати, он тебя хорошо сегодня удовлетворил? — Дафна закашлялась, подавившись водой. — ...Да, милая, я слышал твои стоны, на пару с праведной девочкой Грейнджер, которая оказалась не такой уж и праведной, как я думал, — с насмешкой сказал он.
От новой накатившей волны смущения Гермиона закусила губу и мысленно выругалась.
— ...Признаться, я даже почувствовал себя пятым колесом в вашем дружном перетрахе, — продолжил издеваться Нотт. — Это навело на меня одну мысль... Что думаешь насчет того, чтобы и я в следующий раз поучаствовал, м? Представь, два больших крепких члена в тебе одним разом...
Дафна со стуком поставила стакан на стол.
— Во-первых, не называй меня «милой», придурок. А во-вторых, ты явно что-то попутал, дорогой. С подобным дерьмом обращайся к шлюхам, с которыми привык водиться. Вы с ними одного поля ягоды, грязный ты извращенец.
Тео приглушенно рассмеялся, наслаждаясь пылкостью девушки. Дафна была похожа на разъяренную кошечку, выпустившую свои коготки. То, как она оскорбляла его, метая из своих красивых глазок молнии, лишь забавляло его. Он совсем не злился. Наоборот, ему ещё больше хотелось подначивать ее.
— Это что, должно меня задеть? Раз, по-твоему, я сродни шлюхе, тогда как ты можешь объяснить, что чуть не вышла за такого как я, м?
— Ах вот как ты заговорил! Неужто хочешь поговорить об этом, м? — скопировав его интонацию, спросила Дафна. — Может, хочешь вспомнить наших родителей с их прихотью женить нас, м? Или, может, все те моменты, когда ты приползал ко мне на коленях, со слезами моля вернуться к тебе, м? А я, как дура, верила тебе, что ты исправился, что это в последний раз, что ты лю..
— Да не очень, если честно, — резко оборвав ее на полуслове, Нотт поспешил перевести тему: — Лучше расскажи мне, милая... С кем ты кончаешь быстрее? Со мной или с ним? — Нотт выдержал небольшую паузу, прежде чем заговорить своим издевательски-насмешливым тоном: — Признайся, тебе ведь просто захотелось попробовать черного парня.
Дафна рассмеялась.
— Мерлин, какой бред! Только послушай себя. Ты отвратителен и просто нелеп.
— Нет, ты мне лучше вот что скажи, Гринграсс. — Нотт заговорил жёстким холодным тоном, словно бы он разговаривал не со своей бывшей невестой, которую знал всю жизнь и нестабильно встречался на протяжении многих лет с чередой множества расставаний, а с совершенно посторонним человеком. — Ты ему уже рассказала о себе? Он знает, что ты..
Дафна перестала смеяться и, склонившись к нему над столом, сквозь зубы процедила:
— Лучше держи свой поганый рот на замке, Нотт. Только посмей ему что-нибудь сказать... Или, клянусь, сволочь, я убью тебя.
— Ах, что за ужасные вещи ты говоришь, дорогая! — просюсюкал он, глумливо приложив руку на сердце. Теодор явно наслаждался тем, что ему удалось задеть девушку. — Неужто боишься, что он бросит тебя? Узнав, что ему с тобой ничего не светит? Я угадал?
Гермиона слышала, как Дафна тяжело задышала. Разговор становился слишком приватным. Она давно подумывала уйти и не ждать их ухода, но не могла сдвинуться с места, чтобы не выдать себя.
Заскрипели ножки стула. Нотт поднялся и медленно приблизился к Дафне на опасное расстояние. Она стремительно отпрянула от него, как от огня, наткнувшись на кухонную тумбу.
— Знай, Дафна, — внезапно изменившись в голосе, Нотт заговорил таким тоном, который Гермиона от него прежде никогда не слышала: — Настоящая ты — нужна только мне.
И он вышел из кухни, пройдя мимо Гермионы, затаившейся в углу, и скрылся в своей каюте. Из кухни послышался всхлип Дафны, после которого последовал звук битого стекла: девушка швырнула стакан о стену и, с горечью в каждом последующем слове, произнесла:
— Будь ты проклят.
Саундтрек: Girl on Fire – Alicia Keys feat. Nicki Minaj
Гермиона не могла больше бездействовать. Она ринулась на кухню. Перед ней на полу сидела блондинка ангельской внешности и заливалась слезами. Осторожно присев рядом с подругой и приобняв ее за плечи, она стала поглаживать девушку по белокурым волосам. Дафна уткнулись носом ей в плечо.
Для Гермионы было далеко не впервой видеть, как она плачет из-за него. Она привычно утешала Дафну, желая, чтобы Нотт навсегда убрался из ее жизни. Но он, как хроническое заболевание, — постоянно возвращался. Заставляя ненавидеть себя с каждым разом всё сильнее и сильнее.
Почему такая девушка, как Дафна Гринграсс, — перспективная и образованная, к тому же родом из богатой аристократичной семьи, вступила в мафию, не желая следовать семейным традициям и указке родителей? Гермиона знала почему, а также что имел в виду Нотт. И с его стороны это было крайне жестоко. Даже для него.
— Пойдем наверх, — Гермиона потянула подругу за собой на палубу. — Мне всегда становится лучше, когда я на природе. Может, и тебе станет.
Оказавшись снаружи, девушки присели на носу яхты. Небо украшала россыпь сияющих звезд. Здесь они были особенно яркими. А луна такой полной, что казалось, можно достать до нее рукой. Высоко в звездном небе пролетали чайки. Волны медленно раскачивались. Ночь была спокойной и умиротворяющей.
— А ты почему не спишь? — утирая с лица слезы, спросила Дафна. Эта обстановка действительно благоприятно влияла на нее.