— Заигрываешь со мной, Грейнджер? — промурлыкал Драко, не прерывая с девушкой зрительного контакта, пока их лица находились в парах сантиметров друг от друга.
— А ты как думаешь, Малфой?
Ее ножка оказалась в зоне его паха и аккуратно погладила его через штаны. Драко не сдержался и приглушённо застонал.
— Я думаю, что ты игривая кошечка, которую надо хорошенько...
Договорить слизеринский гад не успел, потому что Гермиона закрыла его грязный рот поцелуем, в отместку укусив за губу.
Саундтрек: The Weeknd – Wicked games
После все было как в тумане. Драко едва помнил, как, вдоволь нацеловавшись, расцепил их губы и поднялся из-за столика, на котором оставил мешочек галлеонов, затем взял Гермиону за руку и потянул ее к выходу из ресторана. И вот они уже обжимаются в одной из узких улочек квартала: Гермиона в одну секунду хватает его за галстук и притягивает к себе. Драко обхватывает ее за талию и медленно исследует ее соблазнительные изгибы, зарывается носом в волосы, вдыхает этот ее крышесносный аромат, губами ловит ее мочку и начинает нежно посасывать. Ему хотелось всю ее без остатка. Ее тело и душу. Но большим безумием было то, что ему также хотелось целиком и полностью принадлежать ей. Слиться с ней в единое целое. Стать ближе во всех смыслах.
— Проклятье, что ты со мной делаешь... — прерывисто дыша, бормочет он.
Его сильные руки скользили по ее ногам, забирались под подол платья, почти лениво вырисовывали узоры на ее бёдрах и ласково сжимали ягодицы. Но стоило Драко добраться до ее трусиков и ощутить на своих пальцах влагу, как мужчина звереет: рыкнув, резко закидывает женскую ножку себе на бедро и сильно вжимается в девушку пахом, вырывая из ее полураскрытых губ протяжный вздох. На секунду Драко всматривается в Гермиону в полумраке переулка, куда едва доходил свет вечернего города, стараясь запомнить каждую деталь: ее в полустоне приоткрытый рот и блаженно прикрытые веки, взбитую гриву волнистых волос, ее нежную кожу и тело, облаченное в золото... И в следующее же мгновение нетерпимо впивается губами в ее шею, оставляя на коже отметины.
Кирпичная стена, в которую Малфой ее вдавил, холодила разгоряченную кожу. Но едва ли Гермиона обращала на это внимание. Она запрокидывала голову, предоставляя для его губ больше пространства. Держала Драко за затылок, запустив пальцы в шелковые нити его волос. Ей казалось, будто она растворялась в его руках и губах. В нем. И это приносило такое яркое и сильное чувство эйфории, что она едва ли не дрожала.
Возбуждение накрыло обоих сполна. И единственное, что имело сейчас для них значение — это возможность касаться друг друга.
В одно мгновение Драко подхватывает ее за бедра и устраивается между ними, так что Гермионе приходится обхватить его ногами за пояс и обнять за широкие плечи. В таком положении девушка могла как никогда прежде прочувствовать весь спектр его возбуждения. Он прижимался к ее центру своим стояком. И только их одежда служила им преградой.
— Чувствуешь? — произнес Малфой ей в губы и для убедительности толкнулся в нее бедрами.
— Ах... — Гермиона крепче стиснула Драко меж своих ног и, впиваясь пальцами в воротник его пиджака, выдохнула: — Да...
Он словно бы запускал проклятых бабочек ей в живот.
— Ты меня, блядь, с ума сводишь... — Малфой толкнулся снова, впечатывая Гермиону в стену, и посильнее схватил ее за ягодицы. — Меня на части разрывает, как я хочу тебя, Ангел.
— Драко... — с нежностью в голосе промолвила она, проводя пальцами по его лицу.
Его глаза, отливающие серебром, смотрели на нее с вожделением и желанием. Он хотел ее так же, как и она его.
— Не будь ты девственницей, я бы взял тебя прямо здесь...
Драко оглянулся по сторонам, и Гермиона вместе с ним, обеспокоенно прислушиваясь к раздававшимся где-то неподалеку голосам. И тогда, покрепче прижав к себе Гермиону, он решил трансгрессировать вместе с ней прямиком в салон его машины. Как Малфой и представлял: они переместились на водительское сиденье, так что Грейнджер оказалась верхом на его коленях.
Саундтрек: Higlife – Wicked games
От неожиданной трансгрессии у Гермионы закружилась голова. Раскрыв глаза, она с упрёком взглянула на него за то, что не предупредил, что собирается аппарировать. Но это мгновенно забылось, когда Драко, отодвинув сидение немного назад, спустил лямки с ее плеч и смял оказавшуюся прямо перед его лицом оголенную полную грудь в своих ладонях. Ох, он был на небесах.
И стоило ему накрыть ареолу своим тёплым ртом, немного всосав столько участков тела, сколько смог, как у Гермионы не осталось для него в голове ни одного упрека, лишь тихие стоны слетали с ее губ. Сидя у него на коленях, она отчётливо ощущала впечатляющий бугорок, который так удачно давил на ее клитор. И пока Малфой ласкал ее набухшие соски, покусывал и пощипывал их пальцами, ладонями сминая полушария ее чувствительной груди, Гермиона стала терется об него.
— О-ох ты, черт возьми... — Драко застонал, оторвавшись от ее груди. Перед его глазами была восхитительная картина: Гермиона Грейнджер, по пояс голая, раскачивалась верхом на его члене. Лучшей картины он себе и представить не мог.
— Плохая девочка, Грейнджер, — растянувшись похотливой усмешкой, поддразнивал он. И, задрав ее платье по пояс, потрепал по ягодице. — Это всё я на тебя влияю...
— Ох, заткнись, Малфой, — схватив блондина за волосы, она притянула его голову к своей груди. На что Драко хрипло рассмеялся, принявшись целовать предложенные ему груди.
И, Мерлин, как же он хорошо это делал. От ноющей груди вниз тянулись тонкие нити и посылали разряды горячего возбуждения прямиком между ног. Где собралось сосредоточение всей ее энергии и нестерпимо требовало разрядки. Малфой был таким твердым, что Гермионе казалось, будто у него в штанах железный ствол. Она продолжала ёрзать на нем, стараясь, чтобы его головка упиралась точно в ее возбуждённый клитор.
Воздух в салоне Босса стал таким влажным, что запотели окна. Благо они были тонированные и никто не мог увидеть, чем они тут занимались.
Когда Драко завозился со своим галстуком, Гермиона оттянула его голову от своих истерзанных его ласками сосков и, легко справившись с его галстуком, стала расстёгивать пуговицы на его рубашке. Оголив его торс, Грейнджер жадно провела пальцами по его накаченному прессу и вцепилась в ремень. Малфой закусил губу и, крепче схватив ее за задницу, толкнулся своим налившимся кровью членом в ее набухший клитор.
— Трись сильнее, Грейнджер, — велел он, едва ли не заскулив от того, какие жар и влага исходили от ее киски. — У меня сейчас яйца треснут.
Гермиона теряла всякий контроль над собой, подчиняясь его просьбе. Лёгкие покалывания внутри влагалища, приятные ощущения от этого давления и невероятно сексуальный с взъерошенной прической, тяжело дышащий Малфой под ней доводили ее до исступления. Прислонившись своим лбом к его, хватаясь за его плечи, глядя в его глаза и дыша с ним одним воздухом, она испытывала с Драко такую сильную ментальную и физическую близость, что ей хотелось плакать. Он заставлял ее испытывать слишком много чувств сразу. Это было потрясающе и страшно одновременно.
Потребность оказаться внутри нее была настолько сильной, что сдерживаться было болезненно. Но Драко не хотел, чтобы их первый раз был в тачке. Он хотел, чтобы это произошло в постели. Сейчас же он ловил кайф от томительного трения его головки о ее горячую, влажную киску и от нежнейших стонов, что она издавала, объезжая его, как наездница. А от осознания, какими будут ощущения, когда он наконец войдёт в Гермиону, у Драко кружилась голова и подрагивал член.
— Ещё немного... — тяжело прохрипел Драко, поглаживая ее спину. Он был на пике, готовый кончить в любой момент. Мустанг слегка трясся вместе с ними в такт. И казалось, воздух стал настолько горячим, что опалял их вспотевшую кожу.
Когда толчки его бедер стали максимально интенсивными, а его руки вновь стали стимулировать ее грудь, в животе Гермионы все напряглось, и в следующую секунду на нее обрушился долгожданный оргазм. Растекающийся по венам, заставляющий едва ли ни кричать, стонать и всхлипывать в его руках. Кончающая на его коленях Гермиона стала для Драко последней каплей, и он последовал за ней, в порыве с силой сжав ее бедра в руках так, что потом на них точно останутся следы.
— Ты была безупречна, Ангел, — восстанавливая дыхание, прошептал он, откинувшись на сидение и поглаживая по волосам опавшую на его грудь девушку.