— Если вы вздумали там трахаться, я вас вышвырну, — послышался предупреждающий голос Блейза с водительского сиденья.
— Да брось, Блейз, — раздается насмешливый голос Дафны.
— Нет, я, конечно, все понимаю, но они не виделись всего-то два дня, а ведут себя так, словно два месяца.
— По-моему, это мило... Представь, если бы задержали меня... Ты бы скучал по мне?
После пары секунд размышлений, Блейз отвечает:
— Черт, детка, я об этом не подумал... Я бы, наверное, с ума сошел от волнения.
— Вот видишь.
— Но я не позволю им, черт возьми, делать это на заднем сидении моей тачки, в нашем присутствии.
Драко и Гермиона совсем не слышали голоса друзей. Они целовались так страстно, что их губы пылали. Гермиона оставила на шее Драко пару отметин, а он обласкал ее грудь, запуская ладонь под ее блузку и лифчик. Ее соски затвердели и зудели от прикосновений его прохладных пальцев. По всему телу распространился жар возбуждения.
— Перестань, Драко, мы же не одни, — опомнилась Гермиона, когда он полез к застёжке ее брюк.
Ругнувшись себе под нос, Драко убрал руку с ее брюк, но вместо этого вновь вернул её к ней под блузку. Забравшись под тонкую ткань кружевного лифа, он стал легонько сжимать в своей ладони мягкость ее полной груди, то и дело задевая затвердевшую горошину.
— М-м, как все прошло? — поинтересовался Драко, стараясь отвлечься от стояка в своих штанах.
Играя с шелковыми прядями на его затылке, Гермиона пересказала ему все произошедшее, вплоть до вклада Джозиан в ее освобождение. Он не переставал трогать ее грудь, подушечками пальцев пощипывая сосок, что ужасно отвлекало, и Гермиона несколько раз сбивалась, учащенно дыша.
— Так выходит, я теперь не только держал тебя под Империусом, так ещё и насиловал? — беззаботно возмутился Драко ухмыляясь.
— Ну, извини, мне надо было что-то сказать в своё оправдание, — расплываясь извиняющейся улыбкой, она смахнула чёлку с его лба. Она и впрямь опорочила его по полной программе. Но иначе ведь никак.
— Кошмар просто, что обо мне теперь подумают люди, — издав притворно-озабоченный вздох, потешался Драко.
— Ну, в любом случае, вскоре люди поймут, что все, что я сказала на суде — враньё. Либо когда меня снова поймают на преступлении, либо когда все придет на круги своя...
— Эй, кролики, мы приехали, так что можете выметаться нафиг из моей тачки в какую-нибудь комнату, — донёсся сардонический смешок Блейза.
Оглядевшись по сторонам, они увидели окрестности поместья Забини. Слезая с колен Драко, Гермиона вылезла наружу. Следом за ней вылез Драко. И, взявшись за руки, они вошли в дом.
Саундтрек: Sir Sly – High
Уединиться в какой-нибудь комнате пока не получилось. Джонни Диллинджер встретил их со всеми почестями, с какими гангстеры обычно встречают своих единомышленников, удачно провернувших дела. Главарь мафиозного клана закатил вечеринку в честь возвращения настоящих бриллиантов своей коллекции. По этому случаю Дафна сообразила для Гермионы легкое, подчеркивающее все прелести женской фигуры, шёлковое вечернее платье цвета шампань с глубоким вырезом на спине и разрезом на бедре. Волосы Гермиона собрала в элегантный пучок на затылке, ибо времени на то чтобы приводить шевелюру в порядок не было. На ноги обула босоножки на тонкой шпильке под цвет платью и сразу же спустилась из гостевой комнаты. Поместье Забини жило своей жизнью: мафиози заполняли весь первый этаж. Каждый из них подходил к Грейнджер в сопровождении Малфоя, облаченного в галантный черный смокинг, и выказывал им своё уважение за их ошеломительные заслуги в криминальном мире.
— Я безумно рад, что неподражаемой Гермионе Грейнджер удалось избежать проблем, — поднял за нее бокал Диллинджер. — Но будь уверена, если бы закон все же тебе не улыбнулся, я бы подключил все свои связи, и тебя бы непременно вытащили даже из Азкабана.
— Спасибо, Джонни, я это ценю, — с улыбкой ответила Гермиона, отсалютовав бокалом шампанского. И вслед за ними в ее честь подняли свои бокалы Драко, Дафна и Блейз со всеми остальными гостями.
— Я уже говорил, что ты потрясающе выглядишь? — шепнул ей на ухо Драко. — ...Как обычно.
— Правда? — Гермиона игриво посмотрела ему в глаза. — Насколько потрясающе?
— Настолько, что я бы сейчас затащил тебя в ближайшую пустую комнату и, разорвав на тебе это прекрасное шёлковое платье, трахнул, — беззастенчиво заявляет он и, хищно проведя языком по верхнему ряду своих зубов, окидывает ее с ног до головы похотливым взглядом.
— Такое платье грех рвать, Драко... — хмыкает Гермиона и, отпивая глоток из своего бокала, прикусывает его мочку, обдавая его ушную раковину своим горячим шепотом: — Но мне нравится ход твоих мыслей.
Драко зарычал и, сильнее прижимая Гермиону к себе за талию, вцепился в ее губы, накрашенные перламутровой помадой, жёстким поцелуем. Нравится ей ход его мыслей, блядь... Ведьма. Она понятия не имеет, что делает с ним подобными высказываниями. Его член опять стоит. И все из-за нее. Ни минуты покоя.
Он волочит ее за собой по коридору, вваливаясь в первую попавшуюся комнату. Их сбивчивое дыхание заполняет пустоту помещения. Драко прижимает ее к стене, наваливаясь сверху. И трется пахом о ее горячие бедра.
Раздается треск ткани — шелк рвется пополам, оголяя тело Гермионы.
— Драко-о-о, — то ли от досады за платье, то ли от возбуждения, стонет Гермиона.
Она чувствует, как его на этот раз грубые руки скользят по ее телу, сминая в ладонях оголившуюся грудь; опускаются к кромке ее трусиков и — очередной треск ткани — рвут их на части. Гермиона внезапно осознает, что ее заводит эта резкость. Она закидывает ногу ему на бедро, пальцами расстегивая его рубашку. Драко ухмыляется ее действиям и, сжимая в руках ее ягодицы, выдыхает ей на ухо:
— Моя...
Внутри все требует разрядки. Им это нужно. Он окончательно рвет ее платье, сбрасывая клочья шелка на пол. И ему полностью открывается ее обнаженное охеренное тело. Она стоит в одних только босоножках. И этот факт ему просто, блядь, крышу сносит. Спускаясь пальцами вниз по животу к ее складкам, он ощущает, какая она влажная и горячая для него. Находит ее вход и, с рыком вставляя в нее два пальца, трахает ее ими.
Вперёд-назад. И по кругу...
— А-а-ах, — протяжно вздыхает Гермиона, разрывая его рубашку, так что пуговицы сыпятся по полу. И тянется к молнии на его брюках, сжимая через ткань его выпирающий член. — Сильнее...
Драко теряет всякий контроль от ее требовательных прикосновений.
— Блядь, я покажу тебе сильнее, — огрубевшим голосом рычит он и, резко вынимая пальцы из ее разгоряченного лона, рясстегивает свои брюки и вынимает колом стоящий член. Придерживая его одной рукой, он приставляет головку между ее ног и, трясь об ее мокрые разбухшие складки, растягивает свои полные губы в развратной ухмылке: — Гермиона, хочешь его?
— Дьявол... да-а, — стараясь насадиться на него, она жалобно постанывает, когда он не даёт ей этого сделать.
— Ты была очень плохой девочкой, Ангел, — дразнит Драко, потираясь своим выделяющим смазку концом об ее набухший клитор, и поглаживает рукой пышноту ее ягодиц.
— Когда это? — недоумевает она, хныча: — Мерлин, просто сделай это уже, Драко!
— Я не люблю, когда меня дразнят, Ангел.
— Ты же меня дразнишь! Как сейчас, например.
— Тебе не понять, — обдавая горячим дыханием ее сосок, он облизывает его и втягивает в рот, сильно прикусывая.
— Ай! Не так сильно, — оттягивая его за волосы от своей груди, Гермиона мстит: двигает бедрами так, что головка его члена елозит по ее сочащейся влагой промежности.
— Проклятье, что ты делаешь... — Драко опирается лбом ей в плечо, когда она опускает руку между своих ног и направляет его большой член внутрь своей раскрывшейся для него киски.
Дальше Драко с гортанным стоном сам проталкивает свою твердую плоть сантиметр за сантиметром, растягивая ее тесные стенки. И совсем теряет голову, начиная вбиваться в нее размашистыми, глубокими рывками, врезаясь концом в особо чувствительную точку ее влагалища, так что Гермиона вскрикивает, повыше закидывая ногу на его бедро, чтобы глубже принять его в себя, а руками обнимает за плечи, сжимая в пальцах его пиджак. С каждым его погружением становится всё сложнее сдерживать стоны удовольствия. Драко не в состоянии думать ни о чем, кроме ее горячих нежных стенок, сжимающих его член со всех сторон. Своими фрикциями он буквально впечатывает Гермиону в стену, заставляя ее ловить раскрытым ртом рваные вздохи. А эти пошлые хлопающие звуки секса, что разносятся по всей комнате, заводят их ещё больше.