— Конечно, нарисуем! — и Морьо, то и дело отвлекаясь на соблазны вазочки с мороженым, начал покрывать взятый с собой листок четкими линиями. Вскоре разобрать их кому-то, кроме самого творца, стало нелегко - Карнистира вела богатая фантазия, а не глубокие познания в архитектуре.
— Тарьо, смотри, это вид сверху, а вот это места, где мы расставим статуи… Если витражной сделать только часть крыши, как говорит Нельо, то свет будет падать только в центр зала, но скульптуры аммэ останутся в тени. Это же неправильно! Пусть лучше они будут освещены: например, если сделать в крыше небольшие оконца, лучи из них станут скрещиваться… Это называется люкарны, да? И ханта, что ты не забыл о моей идее с Древами на витраже!..
========== Валмар Многозвонный. Глава 3 ==========
Сразу уехать у семьи не получилось. Даже когда законченные чертежи одобрил король, мастерам пришлось остаться в Валмаре.
Узнав об этом, Фэанаро первым делом спросил у сыновей, нравятся ли им покои, в которых придётся жить до Праздника Урожая.
— Всё нравится, атто, — смутился Карнистир, хотя ему и льстила отцовская забота. С белыми стенами без полок он, конечно, сжился с трудом - до них и дотронуться после работы чёрной от грифеля или серой от каменной пыли рукой было страшно. Но Морьо ни на что бы не променял свою комнату - при свете ночника и с загадочными серебряными отблесками Телпериона по стенам его спальня становилась самой лучшей во всём Амане!
— Я хотел выдать вам по ведерку краски, чтобы вы изменили покои. Думаю, Ингвэрон не будет возражать, — пожав плечами, улыбнулся Фэанаро. — Если он сюда когда-нибудь заглянет…
— Побоится заглядывать, — расплылся в улыбке Темный. — Благодарю, атто! Турко, Курьо, я иду у вас всё преображать!
— И не говорите потом - а что, так можно было? — рассмеялся Мастер, заметив, как оживился Карнистиро. — Лучше сразу создать атмосферу, способствующую творчеству, чем думать об упущенных возможностях. И в первую очередь нужно позаботиться о вентиляции не только в храме, но и в наших покоях. Не хочется спать во время света Лаурелин, теряя возможность творить.
—Торонья, без разрешения ты и семечко одуванчика у меня не нарисуешь! — нахмурился Тьелкормо, но согласно кивнул отцу. — Да хоть сейчас! Пока вы с Майтимо создаёте прохладу, мы с Морьо и Курьо пойдём с проверкой в ваниарские мастерские. От нас ничего не утаить, даже самые редкие краски!
Согласно кивнув, Атаринкэ отправился вслед за братом. В пигментах он разбирался отлично, даром, что ли, любил рисовать даже больше, чем работать с резцом? Здесь, в горах, добывали редкий минерал ярко-голубого цвета, из которого выходит самая лучшая краска цвета неба, а он как раз хотел нарисовать у себя в спальне небесный свод с облаками.
— Ты сам хоть один одуванчик нарисовать сможешь? — Морьо прыснул со смеху. — Атаринкэ, пойдём скорее. И скоро у тебя будет лазурное небо на потолке! А у меня… У меня - ночной лес. Нет, лучше побережье… Нет, точно лес!
Такой придирчивой проверки художники-ваниар до этого дня не знали. Фэанариони спрашивали с них по всей строгости: не блекнет ли краска на свету, однороден ли цвет, как долго будет сохнуть… Наконец дети Мастера получили в подарок набор пигментов, среди которых особенно выделялся ярко-синий, как раз такой, который желал получить Курьо. Морьо в дополнение к этому попросил дать высокую стремянку, но, естественно, не совладал с тяжестью, и Тьелкормо забрал её у младшего:
— Кроме лестницы, нам понадобятся кисти, ведра для смешивания краски и защитные шлемы на головы.
Ваниар тут же выдали требуемое младшим, а Турко с победоносным видом потащил в гостевые покои стремянку.
Фэанариони не стали дожидаться обещанной прохлады, настежь открыв окна и двери. Красить потолок младшим пришлось в шлемах с прозрачными защитными щитками, чтобы брызги краски не попадали в глаза. Тьелкормо с улыбкой наблюдал за увлечёнными процессом братьями, которые решили сначала преобразить покои самого младшего. Не забывал он следить и за устойчивостью лестницы, потому как от энергичных взмахов руками стремянка ходила ходуном…
— Турко, поберегись! — в сотый раз предупреждал Морьо, когда очередная увесистая капля летела в сторону старшего брата. Но судя по тому, что вниз отчаянных художников ещё не согнали, всё обходилось хорошо. Карнистир и рад бы был рисовать аккуратнее, но, во-первых, слишком непривычно было делать это на поверхности над головой, а во-вторых… Душа Морьо требовала широты жестов - размашистых мазков толстой кистью, а иногда и пальцами, брызг и пятен. Он не представлял, как иначе можно рисовать светлое летнее небо.
У Атаринкэ имелось своё видение нового интерьера покоев, и теперь Курьо старательно воплощал его в жизнь, тщательно растирая один слой краски поверх другого. Спускался вниз, чтобы посмотреть, хорошо ли вышли переходы от белого и светло-лазурного к тёмно-голубому. Работать, задрав голову, было трудно, и младший не раз поблагодарил братьев за помощь. Дойдя до выступов пояса, отделявшего своды потолка от стен, фэанариони закончили с покраской, и Атаринкэ, спустившись со стремянки, какое-то время молча любовался получившимся рисунком.
— Красота! — восхитился Тьелкормо, но когда младший убежал в купальню отмываться, крикнул вслед: — А кто пол будет оттирать?
Сам Турко заниматься уборкой не собирался: ему предстояло помочь раскрасить покои Карнистира. Сложив стремянку, чтобы её было легче нести, Тьелкормо кивнул Морьо на вёдра с краской.
— Теперь к тебе, торонья?
— А помочь Атаринкэ убраться? — возмутился тот. — Я ему весь пол разукрасил…
К счастью, братья догадались расстелить под стремянкой тонкую бумагу, поэтому от краски больше всего досталось ей. Собрав покрытые кляксами листы, Морьо подхватил по два ведёрка в каждую руку и ринулся к себе. На потолок он пока больше не замахивался - начал со стен, и скоро на белом фоне появились тёмные силуэты елей.
— Скоро здесь будут северные леса, — Карнистир с довольной улыбкой обернулся к Турко. — Снега, лёд и никакой вечной валмарской жары.
— Нет, это так не работает. Представь, что ты разрисовал стены, полез красить потолок и случайно пролил краску на настенную роспись, — фыркнул Турко, устанавливая стремянку. — Ты же сам будешь вопить, что испортил шедевр! Так что вперёд - к небесам!
Согласившись с ним, Морьо с сожалением оставил набросок на стене и перебрался поближе к «небесам», не отказав при этом себе в удовольствии перелезть на стремянку с плеч Тьелко…
— У меня уже голова кружится, — вскоре пропыхтел он, покрыв половину потолка мрачнейшим сине-чёрным оттенком.
— Если устал, то слезай, моя нис. Пойдём искупаемся и совершим налёт на кухню Ингвэ, — скомандовал Тьелкормо и развёл руки в стороны. — Наши покои никуда не убегут, а вот подкрепиться пора!
— Ханта, сестрёнка, я пока не голоден, — рассмеялся Морьо, с высоты снисходительно глядя на старшего. — Если хочешь, сходи одна, побереги свой прекрасный носик - вдруг сейчас капнет!
Впрочем, он успел затосковать по свежему воздуху настолько, чтобы после этих слов всё равно слететь вниз, в объятия Светлого.
— О моя прекрасная дева, благодарю, что так заботишься обо мне, — Тьелкормо ловко поймал младшего и, стянув с его головы шлем, подул на раскрасневшееся потное лицо, а потом галопом помчался к дверям купальни. Толкнув створку плечом и не дав Морьо слезть с рук, с громким смехом кинул младшего в воду бассейна.