Но по крайней мере студенты не читают криминальной хроники в газетах. Мы забрались в автобус и оплатили проезд, не привлекая ничьего внимания.
Я сел рядом с мисс Джармен, Маганхард сразу позади нас. Откинув голову назад, я сказал:
— Возможно, на станции встретимся с Мерленом.
— На какой? — осведомился Маганхард.
— Корнавен, железнодорожная станция, где находится конечный пункт следования автобуса. Когда доберемся туда, разделимся. Харви останется со мной.
— Нет, — тут же возразил Харви. — Правило номер один гласит: телохранитель должен неотступно находиться при охраняемом теле.
— Знаю, — кивнул я. — Но на станции никто не станет затевать стрельбу. Сейчас для нас представляют опасность легавые. Я хочу, чтобы вы оставались сзади, вместе со мной, дабы удостовериться, что никто не висит у Маганхарда на хвосте, — или же впереди, чтобы проверить, не поджидает ли его кто–нибудь.
— Ладно. Пожалуй, сделаем так, — согласился он, сочтя мои соображения разумными.
— И что же будем делать дальше? — продолжал допытываться Маганхард.
— Сядем на поезд до Берна.
— Я считал, что мы возьмем напрокат машину.
— Пока что не возьмем. И все прочие, рассчитывавшие на это, также ошиблись.
— Полагаю, вы имеете в виду меня, — холодно заметила мисс Джармен.
— Я говорю вообще.
Автобус заполнился пассажирами, теперь люди сидели слишком близко от нас, и продолжать разговор было небезопасно.
* * *
В это время суток, ранним утром, автобус долетел до конечной остановки за десять минут, и в половине седьмого мы уже были на станции Корнавен.
Остальные пассажиры, наступая друг другу на ноги, устремились за своими гитарами. Я повернулся к Маганхарду.
— Идите впереди с мисс Джармен. Возьмите два билета второго класса до Берна — пусть она их купит. Затем поднимайтесь на платформу. Нас вы не знаете.
— Раз уж я должна покупать билеты, — заметила девушка, — мне понадобятся швейцарские деньги.
— Они у вас и так есть. Вы ведь звонили по телефону, или забыли?
Она одарила меня испепеляющим взглядом и вышла из автобуса.
Мы с Харви дали им пройти десять ярдов, а затем прогулочным шагом двинулись следом.
Билетная касса представляла собой мрачное помещение в стиле «модерн»; сколько его ни отмывай и ни отапливай, оно всегда будет казаться грязным и холодным. Специфическая особенность железнодорожных станций.
Там было несколько рабочих–строителей, отправлявшихся на работу в пригород, и десятка полтора пассажиров, прибывших ночным поездом из Парижа и Лондона, но на всех лицах застыло одно и то же пустое и бессмысленное выражение, которое встретишь разве что на фотографиях, сделанных в концентрационных лагерях. Судя по их виду, в это время суток они и самих себя–то вряд ли узнают в зеркале, не говоря уже о том, чтобы опознать человека, находящегося в розыске.
Мы с Харви совершили быстрый обход помещения касс, затем он коротко мотнул головой. Я согласился: никто не смахивал на переодетого полицейского.
Работала только одна касса. Маганхард слегка подотстал, в то время как девушка направилась к окошечку. Я кивнул Харви, и он двинулся вверх по длинному, тускло освещенному наклонному туннелю, ведущему к платформам.
Если держишь станцию под наблюдением, удобнее всего поджидать именно там, наверху, возле стойки буфета, где всем придется проходить мимо вас и можно, не привлекая к себе лишнего внимания, просто стоять и ждать.
Я подошел и встал в очередь за билетами позади мисс Джармен. Повернувшись, она посмотрела прямо сквозь меня.
Краем глаза я заметил, что она подошла к Маганхарду и они двинулись по туннелю к платформам, а затем внезапно остановились. Я схватил свои билеты и огляделся по сторонам.
Через зал вприпрыжку семенил, весьма смахивая на белый резиновый мячик, Анри Мерлен в своем аккуратном, дождевике. Он увидел Маганхарда, но не заметил; меня. Я инстинктивно оглянулся.
Худощавый мужчина в грязном плаще свободного покроя и зеленой фетровой шляпе с узкими полями торопливо протолкался через главный вход, но тут же остановился и, поспешно отвернувшись, принялся изучать расписание поездов. Черт!
Я намеревался проинструктировать Мерлена, чтобы он убедился, что за ним нет слежки, и, кроме того, не заговаривал ни с кем из нас, пока и я тоже в этом не удостоверюсь. Но мне не хватило времени, и все благодаря этой девице и ее страсти к телефонным звонкам!
Мерлен с Маганхардом торопливо переговаривались. Я повернулся к ним спиной и бочком двинулся к дверям, не сводя глаз с Плаща. Он обернулся и устремил на них пристальный взгляд, чересчур пронзительный и живой для столь раннего часа.
Необходимо было что–то срочно предпринять. Я должен был увести отсюда Маганхарда, прежде чем Плащ поймет, кто он такой, если только он уже не догадался об этом. Пока я наблюдал за ним, он вдруг вытащил из кармана сложенную газету, развернул ее и принялся торопливо просматривать, будто что–то искал.
Мерлен, Маганхард и девушка все еще стояли у начала туннеля. Я прошел мимо них и, углубившись в туннель на несколько ярдов, оказался вне поля зрения Плаща, но они–то меня по–прежнему видели. Я принялся яростно размахивать руками, и девушка подошла ко мне.
— За Мерленом хвост, — быстро сказал я. — Уводите Маганхарда и поднимайтесь на платформу. И запомните: вы по–прежнему не знакомы ни со мной, ни с Харви. Ясно?
Она кивнула. Я повернулся и стал подниматься по туннелю. Харви отделился от небольшой толпы, попивающей кофе у ярко освещенной стойки закусочной, и сказал:
— Здесь тоже все чисто.
Я мотнул головой в сторону туннеля.
— Прибыл Мерлен и за ним хвост. Я велел им оторваться от него.
* * *
— Боже правый! — воскликнул Харви и направился к туннелю. Место телохранителя — рядом с телом. Но я остановил его.
— Если это легавый, все равно уже слишком поздно, а если нет — там, внизу, стрельбы наверняка не будет. Просто поглядим, засек ли он Маганхарда. — Я стал теснить Харви обратно в толпу у закусочной. Он смерил меня каменным взглядом, потом пожал плечами и повиновался.
Маганхард с девушкой вышли из туннеля, миновали буфет и подошли к расписанию. Человек в плаще поднялся следом за ними и слегка притормозил, заметив, что они остановились.
Мне даже не потребовалось указывать на него пальцем. Бестолковым он быть не мог, значит, вероятно, ему просто не повезло — пришлось висеть на хвосте у людей, торопливо продирающихся сквозь толпу, шествовавшую со скоростью разбуженных мертвецов. Но для того, кто его искал, эти смены темпа ходьбы были столь же очевидны, как пронзительный визг в тишине ночи.
— Итак, он знает, — мрачно изрек Харви. — Теперь нам нельзя рисковать и садиться в поезд.
— Придется садиться. Ничего другого просто не остается. Если он последует за нами — значит, по крайней мере никуда не успеет позвонить.
— В этом что–то есть.
Маганхард и девушка повернулись и поднялись по лестнице на платформу номер три. Человек в плаще устремился за ними. Харви вразвалочку двинулся следом, держась в нескольких ярдах позади него.
Я уже собрался было спуститься обратно к туннелю, как оттуда появился Мерлен; бодрости и пружинистости в его походке несколько поубавилось. Он мельком глянул на меня и отвернулся, дожидаясь, когда я сам к нему подойду. Что я и сделал.
— Канетон, что происходит? — Он побледнел и выглядел встревоженным.
— Вы привели за собой хвост, черт побери. Теперь он следит за Маганхардом.
— Pas possible! [68] — Лицо его исказилось в страдальческой гримасе. — Я просто идиот! Слишком многое подзабыл. Что же мне теперь делать? — Затем он принял решение. — Я поеду с вами. И помогу с ним разделаться.
Произнес он это таким тоном, словно готов был спихнуть нашего нового приятеля под поезд.
— Нет, черт возьми, никуда вы не поедете, — торопливо проговорил я. — У меня и без того проблем хватает. Можете сообщить мне хоть что–то полезное? Знаете что–нибудь об этом Галлероне, бельгийце, который, судя по всему, нас и преследует?