Девушка отпустила педаль, и машина плавно затормозила у подножия вала. Возвышенность эта создавала и еще одно дополнительное преимущество — вся территория позади нее превращалась в мертвое пространство, невидимое для противника, заходящего с фронта. А также для тех, кто поджидал в самом укрепрайоне. Должно быть, и это тоже было спланировано намеренно.
Мы с Харви выбрались из машины, осторожно поднялись по склону и обвели глазами боевую зону.
Поначалу я увидел лишь неестественно плоскую равнину, сплошь поросшую невысокими кустиками, слегка покачивающимися на ветру. Затем разглядел чуть ниже строгие прямоугольные очертания. Блокгаузы, доты, пункты управления, минометные окопы и зигзагоообразные ходы сообщения.
Это совсем не походило на укрепрайон. Все здесь было добротно и умело сработано и находилось в полном порядке — правда, ветры, дожди да наползающая со всех сторон трава за тридцать лет немного поубавили лоску. Картина эта напоминала старый, заброшенный город, всеми покинутый и постепенно осевший на семь футов в землю. Но незачем ломать себе голову, размышляя, что за люди здесь жили. Здесь никто не жил.
Однако никто и не умирал. Клерки отпечатали списки «ожидаемых потерь», а война так и не разразилась, никто не воевал и не было никаких потерь. Лишь призраки людей, которые никогда не умирали, кроме как в воображении клерков.
Луна осветила линию укреплений, и бетонные силуэты показались вдруг голубовато–белыми, словно свежие, сырые кости.
— Мне это не нравится, — произнес Харви.
Я с любопытством взглянул на него, решив, что он думал о том же самом, и лишь потом понял, что он имел в виду. Действительно, хорошего было мало. В этом укрепрайоне можно было спрятать целую армию. Собственно говоря, для этого все и было задумано.
— Они будут поджидать возле дороги, — осторожно заметил я. — При таком освещении это значит — меньше чем в десяти ярдах от нее. Так что придется нам залезать в эти траншеи и пробираться по ним ползком.
Он надолго задумался. Потом покачал головой.
— Извините, Кейн. Если начнется стрельба, я должен быть рядом с ним.
Он кивнул в сторону машины.
— Было бы лучше, если бы мы с вами покончили со стрельбой, прежде чем он окажется поблизости.
— А может, они набросятся на нас, а он будет сидеть там, сзади, совершенно беззащитный. Я так не могу, Кейн.
— Нас наняли, чтобы доставить его туда, — сказал я. — И я собираюсь это сделать.
Он снова покачал головой.
— Нет. Это вас наняли, чтобы доставить клиента; меня же наняли, чтобы помочь ему остаться в живых. Если я сочту, что живым Маганхарду туда не добраться, то посоветую ему даже и не пытаться. — Он пристально посмотрел на меня. — Кейн, я же говорил вам в самом начале, что такое может случиться. Что в итоге, может статься, мы с вами будем стремиться к разным целям.
— Маганхард захочет попытаться.
— Вас удивило бы, знай вы, с какой готовностью люди отказываются от всяких попыток, стоит мне только объяснить им, что их ждет верная смерть.
Я внимательно на него посмотрел.
— Хотите выйти из игры?
— Да. Я хочу выйти из игры, — тихо ответил он.
И тогда я понял. Он говорил правду — для такого человека, как он, наилучшим выходом было говорить прямо о подобных вещах.
— Посмотрим, что скажет Маганхард, — предложил я и направился обратно к машине.
* * *
Маганхард уже нетерпеливо высовывался из окошка. Лица его я не мог разглядеть, но догадывался, что оно выражает.
— Ну? — требовательно спросил он. — Чем теперь вызвана задержка?
— Мистер Маганхард, зона укреплений представляет собой труднопроходимую местность, — тщательно подбирая слова, произнес Харви. — Она как нельзя лучше подходит для осуществления задачи, которую поставили перед собой наши противники. Если вы продолжите путь, я не смогу гарантировать вашу безопасность. И советую вам этого не делать.
Очки Маганхарда тускло блеснули, когда он повернулся ко мне:
— А вы что скажете, Кейн?
— Я тоже ничего не гарантирую, — спокойно отозвался я. — Это вообще не в моих правилах. Но я готов идти. А при таком освещении они с равной вероятностью могут попасть как в вас, так и в меня.
— Вот это звучит разумно, — произнес ровный металлический голос. Очки вновь сверкнули и повернулись к Харви.
Тот упрямо повторил:
— Мы с Кейном выполняем разные задачи…
— Похоже, он выполняет именно ту задачу, которая мне требуется, — резко оборвал его Маганхард. — А почему же вы отступились?
Воцарилось долгое, томительное молчание, слышалось лишь постукивание мотора «роллса», напоминавшее глухие удары усталого сердца.
Наконец Харви ответил:
— Я слишком много пил, мистер Маганхард. Бессмысленно говорить, что я сожалею об этом. Но у меня замедлены реакции, я не так хорош, как должен быть.
Надо полагать, чертовски непросто ему было это сказать. Ни один алкоголик никогда не признает того, что он алкоголик, и ни один профессиональный стрелок никогда не признает, что может быть побежден. А он признал.
Маганхард снова перевел взгляд на меня. Я пожал плечами.
— Лично я по–прежнему считаю, что мы сможем прорваться.
Распахнулась передняя дверца автомобиля, девушка спрыгнула на землю и очутилась рядом с нами.
— Если Харви говорит, что ему лучше туда не ходить, вы не можете его заставить…
— Я и не прошу Харви никуда ходить. Я иду сам. Именно для этого меня и наняли.
— Вы знаете, кто там вас поджидает? — глухо произнес Харви. — Ален.
— Ален? — Я поразмыслил над этим и решил, что он прав. Ален и Бернар двое лучших профессиональных убийц, люди, которых я в первую очередь просил у Мерлена. Они всегда работают вместе. Только в Оверни они нарушили это правило — и в итоге Бернар убит. Да, скорее всего там засел именно Ален. Мне следовало подумать об этом раньше.
— Вы знаете Алена, — продолжал Харви. — Думаете, что сумеете его одолеть?
— Да, — я кивнул, — я знаю его. И сумею его одолеть.
— Вы рехнулись.
— Нет. В этой игре правила устанавливаю я, а не Ален. Я застану его врасплох. Ведь он по–прежнему думает, что мы будем передвигаться на своих двоих, не подозревая об опасности. Нет, здесь все будет по–моему. Я с ним справлюсь.
— Судя по всему, вам очень хочется получить свои денежки, — со злостью заметила мисс Джармен.
— Нет. — Харви устало покачал головой. — Дело не в этом, моя дорогая. Он просто хочет быть Канетоном. А никто и никогда не мог победить Канетона. До сих пор, по крайней мере.
Я торопливо распорядился:
— Подгоните туда машину через пятнадцать минут, если не услышите стрельбы. А уж если… тогда поступайте по собственному усмотрению.
Я спустился по насыпи и, отыскав вход в траншею, нырнул туда.
Глава 30
Я сделал несколько быстрых шагов, и бетонные стены плотным кольцом сомкнулись вокруг меня. Дальше я стал продвигаться более осторожно, предварительно ощупывая стены и проверяя пол под ногами.
Траншея представляла собой зигзагообразный бетонный туннель без крыши, так что он не мог простреливаться во всю длину. Бетон был таким же сырым и пористым, как и в стенах блокгауза, оставшегося далеко позади, а грязь, натекшая в туннель сверху, образовала небольшие бугорки, поросшие пучками травы. На дне траншеи когда–то был проложен водосток, однако теперь он представлял собой вереницу вязких лужиц, в которых с бульканьем копошились какие–то мелкие твари.
Где же ты притаился, Ален, где поджидаешь меня? Вот бы узнать. А ведь в былые времена мы с тобой работали вместе, на одной стороне. И я помню, каков ты: стремительный, хладнокровный и безжалостный. А с тех пор, как я слышал, у тебя была богатая практика.
Я вдруг обнаружил, что передвигаюсь пригнувшись. Вот уж глупо. Туннель был достаточно глубоким для того, чтобы по нему можно было идти, выпрямившись во весь рост и не рискуя при этом быть замеченным снаружи. Семь футов в глубину. Всего на один фут глубже могилы. Да и вид отсюда открывался не многим лучше.