— Динь! — донеслось из радиоприемника.
— Пожалуй, я не стану здесь задерживаться и ждать, когда меня убьют, — хрипло сказал Тим. — Эта шутка…
— Динь! — неумолимо продолжал звонить гонг. — Динь!
— Они живы, — произнес голос хозяина. — Друзья мои, я не состязаюсь с прислугой. Как вы уже могли заметить, я отбираю своих противников с особой тщательностью. Прислуга была нанята только для того, чтобы обслужить вас в начале вечера. Когда же необходимость в них отпала, я тихо избавился от них, чтобы они не помешали нам наслаждаться нашей вечерней забавой. Для этого я использовал безобидное снотворное. Утром они придут в себя. Между прочим, если восемь лучших умов Нового Орлеана не смогут противостоять мне во время нашей игры, в которую мы скоро начнем играть, прислуга первой сообщит полиции о том, что ваши тела находятся на двадцать втором этаже Бьенвиль Билдинг.
Джин пошатнулась; Маргарет как-то странно всхлипнула; Джейсон Осгуд вытер капельки пота со лба.
— Закройте эту дверь! — сказал Тим Слеймон хриплым голосом.
— Да, пожалуйста, — попросил доктор Рид. Обычно такой невозмутимый, он явно был сейчас на грани срыва.
Хэнк прошел через столовую и шумно захлопнул дверь. Звук этот показался особенно гулким в притихшей комнате.
— Давайте все здесь как следует осмотрим, — предложил Осгуд. — Этот ехидный дьявол должен быть где-то здесь.
— Но он не может быть здесь, — возразил Питер. — Ему же здесь просто негде спрятаться, если только тут нет двойных стен или еще чего-нибудь такого, что бывает только в романах.
— Это невозможно, — сказал Хэнк. — Давайте подойдем к этому делу разумно. Этот особняк был предложен внаем вполне солидной фирмой, той же самой, которая сдавала в аренду конторские помещения на нижних этажах. В рекламе говорилось, что это привлекательный особняк, окруженный патио, и все такое прочее, а в общем — ничего особенного. Вряд ли архитекторы стали бы проектировать здесь всякие там потайные двери, двойные стены и поворотные шкафы, правда?
— Действительно, — такое вряд ли возможно, — согласился Питер, — но и все остальное тоже едва ли кажется возможным.
Джин утвердительно кивнула:
— Я начинаю думать, что здесь все возможно.
— Уважаемые гости, вы позволите мне ненадолго прервать вашу беседу? — произнес голос хозяина.
Все замерли по стойке «смирно».
— Если вам так угодно, прошу вас без дальнейших колебаний осмотреть все помещения особняка, — вкрадчиво сказал голос. — Как я уже говорил, главным в нашей игре будет не умение убивать, а умение мыслить, столь необходимое при игре в шахматы, которые так любит наш друг доктор Рид, или в бридж, любимое развлечение миссис Гейлорд Чизолм, или при разгадывании шарад, которыми увлекается Питер Дейли, или при сочинении лимериков[4], которыми мисс Джин Трент частенько развлекает гостей на голливудских вечеринках.
— Как же хорошо он всех нас знает! — поежившись, сказала Джин.
— …Игра эта потребует ума не меньше, чем покер, в который время от времени играет мистер Тимоти Слеймон, или математические головоломки, столь любимые мистером Генри Абботом, или те адвокатские хитрости, при помощи которых мисс Сильвия Инглсби одерживает победы над своими противниками, даже когда факты свидетельствуют в их пользу…
Все невольно посмотрели на Сильвию; сама же она слушала все это с безразличным видом, и лишь краешки ее губ чуть тронула едва заметная улыбка.
— Меня очень огорчает тот факт, что вы продолжаете считать, будто я способен испортить столь тщательно спланированное развлечение, пользуясь какими-то ловушками. Здесь нет ни поворотных шкафов, ни двойных стен. Я вовсе не собираюсь отравить всем нам удовольствие, обращаясь к подобным уловкам.
Голос замолчал. Он был таким ласково-вкрадчивым и самодовольно-ироничным, что вполне можно было представить себе, как его обладатель, отвесив поклон и улыбнувшись, теперь устраивается в мягком кресле поудобнее. Гости замерли, напряженно глядя на радиоприемник, чей привычный безобидный вид казался сейчас дьявольской насмешкой.
— Я сказал вам, что не унижусь до применения дешевых уловок. Однако предупреждаю вас, друзья мои, что покинуть место наших с вами развлечений абсолютно невозможно. Всякий, кто попытается выйти из особняка, будет вынужден расстаться с жизнью чрезвычайно неэстетичным образом. Тогда как смерть, которую я задумал для вас на сегодня, равно как и поражение, которое вы, друзья мои, можете нанести мне, в высшей степени эстетичны. Уверяю вас, и то и другое стоит того, чтобы их дождаться. Возможно, кому-то из вас пришла в голову мысль, что можно попытаться выбраться отсюда, забравшись на стену патио и подав сигнал прохожим на улице. Рекомендую вам воздержаться от подобных детских проявлений храбрости. Дело в том, что крыша девятнадцатого этажа образует широкий уступ по пятьдесят футов в каждую сторону, а крыша четырнадцатого этажа — еще один уступ и тоже шириной пятьдесят футов. Кроме того, как вы, вероятно, заметили, стены патио покрыты плющом, а наверху плющ перевит с сеткой из проводов высокого напряжения, на которую вы, по-видимому, не обратили внимания в темноте. К дверям, ведущим из патио на крышу, тоже подведен ток. Металлическая крыша действует как заземление, и человек, который замкнет собой цепь, таким образом сам себя убьет. Сегодня вы мои гости и будете моими гостями до самого конца. Безусловно, я не заслуживаю осуждения за то, что наслаждаюсь такой великолепной компанией. Вы же, однако, пришли сюда потому, что, получив мое приглашение, пошли на поводу у своего самомнения, и уйти вы сможете лишь после того, как я с вами попрощаюсь.