– А если шпионаж тут ни при чем?
– Зачем же тогда Монжо понадобился этот цилиндр?
– Ты думаешь, цилиндр именно у него?
– Откуда я знаю? Пока что я чувствую какую–то связь между Монжо, цилиндром и неизвестным, которого надо найти. Вот и все. Какого рода эта связь, я не знаю. Но в том, что она существует, я не сомневаюсь, и это уже неплохо.
Бельяр наполнил рюмки.
– За малыша и его маму, – сказал комиссар.
– Я готов, – объявил Бельяр.
Спустилась ночь, душная ночь большого города, изнемогающего от жары.
– Помнишь… – начал Бельяр.
Да стоило ли об этом говорить? Они втиснулись в малолитражку с еще не остывшей крышей. Хорошо было ехать вот так, плечом к плечу. Исчезло вдруг все: семья, работа. А то, прежнее, вернулось. Недоставало, быть может, лишь ощущения опасности. Да и то, как сказать. Вдруг запылает небо на горизонте? Или, попросту говоря, вдруг Монжо заупрямится? Вдруг он предпримет что–нибудь невероятное? Ведь они так мало, так плохо его знают! Но все это неважно. Марей вкушал сладость этой минуты, отданной дружбе и воспоминаниям. Он похлопал ладонью Бельяра по колену, Бельяр улыбнулся, зажег сигарету и сунул ее в рот комиссару.
– Который час? – спросил Марей.
– Без двадцати девять.
– Прекрасно.
И Марей коротко, порой ненадолго умолкая, ввел Бельяра в курс дела. Домишко Монжо… грязная комната… бинокль… Зачем этот бинокль? Не иначе, как наблюдать за жизнью завода… Но кто пользовался этим биноклем? Шофер или тот, другой?
Другой? Марей начал говорить «другой» инстинктивно. «Другой» – существо таинственное, бежавшее через окно вместе с цилиндром, несмотря на Леживра. Другой, который, быть может, следит за ними без их ведома? Другой, точно так же, как прежде, когда улица могла обернуться западней, когда долго прислушивались у дверей, прежде чем постучаться к лучшим своим друзьям.
– Помнишь… – начал Бельяр.
Еще бы не помнить, всем своим существом Марей помнил.
Машин было мало, а когда они выехали из Парижа, их и вовсе не стало. На тротуарах мелькали редкие прохожие, в окнах виднелись застывшие фигуры.
– Здесь, – прошептал комиссар.
Они оставили машину в начале улицы Броссолет, в тени погруженной во мрак стройки. Перед ними неожиданно вырос Фред.
– Ну что?
– Ничего нового. Кончает ужинать… Сегодня, мне кажется, надеяться не на что.
– Кто знает? Ну ладно, не задерживайся дольше. Беги… До завтра.
Фред пожал им руки и быстро зашагал прочь.
– У тебя есть план? – спросил Бельяр.
– Нет. Будем следить за Монжо, вот и все. Я вылезу. Ты останешься в машине, немного поодаль, чтобы тебя не заметили. В случае чего поможешь мне.
Они медленно прошли мимо кафе «У Жюля». Крохотное бистро. Всего несколько столиков. Хозяин облокотился о стойку бара, а в углу – Монжо, в полном одиночестве раскуривающий короткую трубку. Марей с Бельяром беспечно прогуливались. Марей отчетливо помнил фотографию шофера. Теперь он постарел, отяжелел. В чертах лица появилось что–то более решительное, более ожесточенное, чем на фотографиях в картотеке… Сомнений не было. Он стал опасен.
– Тебе случалось иметь с ним дело, когда он служил у Сорбье?
– Очень мало… Раз или два он отвозил меня.
Они перешли на другую сторону и вернулись назад. Старинный фонарь уныло освещал тусклые фасады домов, стену какого–то склада с замазанной дегтем надписью. Друзей снедала лихорадка ожидания. Они снова увидели Монжо, который сидел, подперев подбородок ладонями и задумчиво уставившись в свою тарелку. Бельяр высказал ту же мысль, что и Фред:
– Для преступника он слишком беспечен.
– Знаю, – сказал Марей.
Они остановились возле стройки, за бетономешалкой. Оставаясь невидимыми, они следили за всей улицей, не спуская глаз с красноватого пятна бара. Ждать. Дело привычное. Марей порылся в карманах, достал смятую сигарету и закурил ее, прикрывая ладонями, глаза его по–прежнему были устремлены вдаль. Бельяр припоминал забытые жесты: прислониться плечом, чтобы дать отдохнуть ноге, повернуть голову так, чтобы в поле зрения попадало как можно больше пространства. Военные ночи. Карман у самого сердца оттягивал пистолет. А до рассвета так далеко! Приближались чьи–то шаги, и Бельяр отступил в густую тень. Они заметили мужчину, толкавшего велосипед, его еще долго было слышно. Откуда–то издалека доносился приглушенный шум города. Бельяр переступил с ноги на ногу.
– Я совсем закис, – шепнул он.
– Что он там делает, – проворчал Марей. – Пойдем поглядим. Я не догадался спросить Фреда, можно ли выйти из кафе с другой стороны, но он предупредил бы меня.