— Право, не знаю, следует ли говорить. Поймите меня правильно, инспектор, я не люблю вмешиваться в чужие дела. Я против этого. Нередко имеешь самые добрые намерения, а приносишь вред… Видеть, как люди поступают неразумно и даже подвергают себя опасности… Но имеешь ли право вмешиваться? По–моему, нет.
— Вы говорите о канонике Пеннифазере?
— Каноник Пеннифазер? — изумленно переспросила мисс Марпл. — О Господи, ничего похожего… Это касается юной девушки.
— Девушки? И вы думаете, я могу чем–то помочь?
— Не знаю. Право, не знаю. Но я беспокоюсь, я очень беспокоюсь.
Дед не торопил ее. Она хочет помочь ему, а он был готов сделать все, чтобы помочь ей. Вообще говоря, его не так уж интересует то, что она собирается сказать ему. А впрочем, кто знает?..
— В газетах иной раз читаешь отчеты о судебных делах, — говорила мисс Марпл, — о молодых людях, о юных девушках, о детях, «нуждающихся в заботе и защите». Это, конечно, казенное выражение, но ведь за ним — реальная жизнь.
— По–вашему, девушка, о которой вы упомянули, нуждается в заботе и защите? Она что же, совершенно одинока?
— Ах нет. Совсем не одинока. Со стороны выглядит так, будто она хорошо защищена и о ней прекрасно заботятся.
— Интересно, — сказал Дед.
— Она останавливалась в этом отеле с некой миссис Карпентер. Я посмотрела в книге, кто она. Ее зовут Эльвира Блейк.
Дед бросил на мисс Марпл заинтересованный взгляд.
— Хорошенькая девушка. Очень молодая и вполне, я бы сказала, защищенная. Ее опекун — полковник Ласком, очень достойный человек. Обаятельный. Пожилой, разумеется, и, боюсь, такая невинность…
— Невинность? Чья? Опекуна или девушки?
— Я имею в виду опекуна. Насчет девушки — не знаю. Но, по–моему, она в опасности. Я случайно встретила ее в парке Бэттерси. Она была в кафе с молодым человеком…
— Ax вот в чем дело! — сказал Дед. — Неподходящий молодой человек? Битник или?..
— Очень красивый, — сказала мисс Марпл, — не слишком молодой. Не меньше тридцати, и это тот мужской тип, который чрезвычайно привлекает женщин. Но лицо его — плохое лицо. Жестокое, ястребиное, хищное.
— Ну, быть может, он не так плох, как кажется, — предположил Дед.
— Думаю, что он еще хуже, чем кажется. Убеждена в этом. Он водит большой гоночный автомобиль. Дед глянул на нее.
— Гоночный автомобиль? А на номер вы не обратили внимание?
— Обратила. FAN—2266. Я запомнила потому, что у меня была кузина, которая заикалась…
Дед был озадачен.
— Вы знаете, кто он? — спросила мисс Марпл.
— Представьте себе, знаю, — сказал Дед. — Наполовину француз, наполовину поляк. Известный гонщик. Был чемпионом мира. Зовут его Ладислав Малиновский. Кое в чем насчет него вы совершенно правы. У него очень скверная репутация в отношении женщин. Он, конечно, в приятели к молодым девушкам не годится. Но тут трудно что–либо предпринять. Ведь видится она с ним тайно?
— Несомненно, — сказала мисс Марпл — Вы не пробовали говорить с ее опекуном?
— Я его не знаю. Встречалась с ним всего раз у наших общих друзей. Не хотелось бы выступать перед ним в роли сплетницы. Я подумала: а быть может, вы могли бы что–то сделать?
— Попробовать можно, — сказал Дед. — Между прочим, вам будет приятно узнать, что ваш друг каноник Пеннифазер нашелся.
— Что вы говорите! — оживилась мисс Марпл. — Где?
— В местечке, которое называется Милтон–Сент–Джонс.
— Странно! Что ему там делать? Сам–то он это как объясняет?
— По–видимому, — с ударением произнес Дед, — произошел несчастный случай. Его сбил автомобиль. Сотрясение мозга.
— Ах вот как! Он что–нибудь помнит?!
— Он утверждает, — старший инспектор выделил голосом и это слово, — что не помнит ничего.
— Поразительно!
— Он помнит лишь, как ехал в такси в Кенсингтонский аэропорт.
— Что ж, такое случается при сотрясении мозга… Но хоть что–то он сказал?
— Пробормотал что–то насчет стен иерихонских…
— Вот как! Позвольте! Помнится, была такая пьеса…
— А всю эту неделю в кинотеатре «Гомон» шел фильм «Иерихонские стены» [44]с Ольгой Рэдбурн и Бартом Левинном, — сказал Дед.
Мисс Марпл как–то странно поглядела на него.
— И значит, он мог пойти в этот кинотеатр на Кромвель–роуд, — продолжал старший инспектор, — а оттуда направился в отель, — сеанс кончается где–то около одиннадцати, но если так, значит, он явился сюда до полуночи и кто–то должен был его видеть.
— Сел не в тот автобус, — предположила мисс Марпл.
— Допустим, он явился сюда после полуночи. Тогда он мог подняться в свой номер никем не замеченным. Но если так, что же произошло потом и почему ему вздумалось вновь выйти в три часа утра?
Мисс Марпл старалась найти подходящие слова.
— Пожалуй, единственное, что мне приходит в голову… Ой!
Она вздрогнула: с улицы раздался звук, похожий на выстрел.
— Выхлопная труба, — успокоил ее Дед.
— Простите, старший инспектор… Я сегодня весь день почему–то ужасно нервничаю… Бывает такое чувство, что…
— …Что–то должно случиться? Не думаю, что вам стоит беспокоиться.
— Никогда не любила туман!
— Я хотел вам сказать, что вы мне очень помогли. Те мелочи, на которые вы обратили внимание, когда все вместе, на самом деле не такие уж и мелочи…
— Значит, в отеле что–то неладно?
— Здесь все неладно.
Мисс Марпл вздохнула:
— Поначалу мне здесь пришлось по душе, будто ничего не переменилось и я перенеслась в прошлое, в ту часть прошлого, где было так прекрасно… — Она умолкла. — Но это, конечно, совсем не так. Я уже знаю, да и всегда знала, что пути назад нет, никто не должен и пытаться идти назад, суть жизни — в движении вперед. Жизнь — это словно улица с односторонним движением, правда?
— Что–то в этом духе, — согласился Дед.
— Помнится, — мисс Марпл пришлось несколько отклониться от непосредственного предмета разговора, — я была в Париже с матерью и бабушкой, и мы пошли на чай в «Отель Элизе». И бабушка оглянулась вокруг и говорит:
«Клара, по–моему, я тут единственная в капоре [45]». Так оно и было. Когда она вернулась домой, то собрала все капоры и мантильи [46], отделанные стеклярусом [47], и отправила…
— На благотворительную распродажу? — участливо подсказал Дед.
— О, что вы! Там они уже были никому не нужны. Она отправила их в театр, и там все им страшно обрадовались. Но позвольте… — Мисс Марпл решила вернуться к основной теме. — О чем я говорила?
— Об этом месте.
— Да. И вот этот отель… Казалось, все как должно, но это не так. Тут перемешаны люди настоящие и ненастоящие. И не всегда возможно их различить…
— Кого вы имеете в виду под ненастоящими?
— Есть тут военные в отставке, но есть и такие, которые кажутся военными, но в армии никогда не служили. И духовные лица, которые никогда не совершали требы [48]. И адмиралы, никогда не служившие на флоте. Моя приятельница Селина Хейзи… Поначалу меня забавляло ее стремление отыскивать среди постояльцев отеля знакомых и часто попадать впросак. Слишком часто. И это навело меня на размышления. Вот даже Роуз, горничная, такая славная, но и она, по–моему, ненастоящая.
— Бывшая актриса, если вас это интересует. Хорошая актриса. Но здесь ей платят куда больше того, что она смогла бы заработать на сцене.
— Нужна как деталь мизансцены. А быть может, за этим стоит и что–то посерьезнее.
— Но что?
— Я так рада, что уезжаю! Пока еще ничего не случилось…
— А что, по–вашему, может случится?
— Какое–то зло, — ответила мисс Марпл.
— Ну, зло — это слишком сильно сказано.
— Думаете, я драматизирую? Но у меня есть опыт! Мне случалось — и часто — иметь дело с убийством!
— Убийством? — Старший инспектор Дэви покачал головой. — Нет, это вряд ли. Просто будет аккуратненькая облава на очень неглупых преступников…
44
48