— Вы не кажетесь мне в состоянии боевой готовности, — недовольным тоном произнес он.
Я знал, как он ненавидел трудиться в течение часа после принятия пищи. Его грызло сейчас не то, что они не были в состоянии боевой готовности, а то, что он сам не хотел находиться в этом состоянии.
— Мы можем спуститься вниз и поиграть на бильярде, пока вы переварите ужин, — предложил я.
Он хмыкнул.
— Мой желудок может справиться со своей работой и без такого внимания с твоей стороны, — заявил он. — Итак, джентльмены, есть ли у вас вопросы?
— Может быть, позже, — пожал плечами Сол.
— Очень хорошо. Я продолжаю. Итак, как вы видите, положение почти безнадежное. Оно чрезвычайно запутано, а у нас нет никаких источников информации. Арчи может попытаться что–нибудь сделать, как он попытался сегодня с мисс Эстей, но у него нет никакой зацепки. Полиция не даст нам никаких сведений. Случалось, в прошлом у меня бывали возможности заполучить у них кое–какие сведения, но на этот раз мне нечем вынудить их к этому. Конечно, мы можем догадываться, какие действия они предпринимают. Они пытаются выяснить, была ли у какой–нибудь из знакомых миссис Фромм во вторник вечером или в среду расцарапана щека. Если они отыщут ее, вопрос будет решен: но они могут и не отыскать, так как царапина, которую мальчик видел вблизи, могла быть весьма незначительной и женщина могла сделать ее практически невидимой при первом же удобном случае. Полиция также разыскивает знакомую миссис Фромм, у которой в ушах были сережки в виде пауков, — если они разыщут эту женщину, то проблема также может быть решена.
Вулф поднял руку ладонью вперед, призывая к вниманию.
— Они также пытаются найти машину, убившую мальчика и Мэттью Бирча. Они обследуют каждый дюйм машины миссис Фромм. Проверяют все действия, связи, знакомства Бирча. Складывают воедино минуту за минутой все, что делала миссис Фромм и что говорила после того, как покинула вчера свой офис. Они допрашивают не только тех, кто был с миссис Фромм вчера вечером, но и всех, кого можно подозревать в знании какого–либо факта, имеющего хотя бы малейшее отношение к делу. Они проверяют, где находился любой заподозренный ими человек во вторник вечером или позже в этот же вечер, когда был убит Бирч, или в среду вечером, когда был убит мальчик, или вчера вечером, когда была убита миссис Фромм. Они допрашивают всех, у кого был повод бояться или ненавидеть миссис Фромм или кому была выгодна ее смерть. На это они могли бросить сто, даже тысячу сотрудников, многие из которых вполне компетентны в технике сыска.
Он поджал губы и покачал головой.
— Они могут не бояться неудач и потери времени. Пока мы сидим здесь, они, возможно, уже выследили свою жертву и готовы схватить ее. Но пока дойдет до этого, я предлагаю использовать все или часть денег миссис Фромм на дело, которое она, безусловно, одобрила бы. При преимуществах, которыми обладает полиция перед нами, они могут, конечно, опередить нас, но я хочу оправдать полученный аванс; кроме того, я не могу допустить, чтобы обращающихся ко мне за помощью людей безнаказанно лишали жизни. В этом я заинтересован лично.
— Мы накроем мерзавца! — выпалил Фред Даркин.
— Хотелось бы верить, Фред, но… Теперь вы понимаете, почему я пригласил вас на это совещание и поделился всеми подробностями вместо того, чтобы, как обычно, дать вам определенные задания. Я хотел, чтобы вы поняли безнадежность дела, а также хотел посоветоваться с вами. Существуют десятки возможных подходов к проблеме, а вас только трое. Сол, с чего, как вы думаете, следовало бы начать?
Сол в задумчивости поскреб нос.
— Пожалуй, сразу с двух вещей. С АСПОПЕЛ и пауков.
— Почему с АСПОПЕЛ?
— Потому что там интересуются перемещенными лицами, а Бирч служил в Бюро иммиграции и гражданства. В этом я вижу единственный шанс отыскать какую–то связь между Бирчем и миссис Фромм. Полиция, конечно, занимается этим, но тут уж кому повезет больше.
— Анджела Райт, исполнительный секретарь АСПОПЕЛ, присутствовала на вчерашнем ужине, ее наверняка уже допрашивала полиция, и она откажется принять кого–либо из вас.
— Но только не перемещенное лицо.
Вулф взвесил это предложение.
— Пожалуй, можно попытаться. Начнете с утра. Возьмите двести долларов, но помните: перемещенное лицо не может быть расточительным. А что с серьгами?
— Я не управлюсь и с тем и с другим.
— Да, но как быть с ними?
— Я всегда держу глаза открытыми, но никогда еще не видел сережек в виде пауков ни на женщине, ни в витринах магазинов. Вы сказали, что Пит говорил — большие золотые пауки с растопыренными лапками? Такие серьги должны были бы броситься в глаза. Может быть, есть смысл попытаться отыскать магазин, в котором продавались такие серьги? Полиция, возможно, еще не додумалась до этого. Я не прав?
— Нет, вы редко ошибаетесь. Если мы первыми обнаружим эту женщину…
— Я возьмусь за это, — сказал Орри. — Правда, я тоже никогда не видел таких серег. Они большие?
— Те, которые были вчера на миссис Фромм, величиной с ноготь большого пальца. Арчи?
— Я бы сказал, что несколько больше, — отозвался я.
— Золотые? — снова задал вопрос Орри.
— Не знаю. Арчи?
— Думаю, что да, но не могу утверждать.
— Ладно. Берусь за серьги, — повторил Орри.
Вулф насупился.
— Это может занять месяц.
— Нет, при том, как я намерен взяться за это, мистер Вулф. Однажды я оказал услугу парню, работавшему продавцом в ювелирном магазине Будэ, и я начну с него. Завтра воскресенье, но я знаю, где он живет. Я только не понял — эти серьги, которые вчера были на миссис Фромм, те же самые, которые носила женщина в машине?
— Неизвестно.
— Возможно, это две разные пары?
— Возможно.
— Понятно.
— Вам придется платить вашему знакомому продавцу?
— Еще чего! Он мне по гроб обязан.
— Тогда возьмите сотню долларов. Если нападете на что–либо обнадеживающее, постарайтесь не показывать вида, что полиция была бы благодарна за эти сведения. Нам может самим понадобиться их благодарность. При малейшем намеке на какой–нибудь след звоните мне. — Вулф обернулся к Даркину. — А с чего начнете вы, Фред?
На широком лице Фреда была полная растерянность. Почти двадцать лет он был только исполнителем, и теперь, когда с ним советовались по вопросам высокой стратегии, растерялся. Он сжал челюсти, сделал глотательное движение и произнес громче, чем это требовалось:
— Серьги.
— Серьгами уже занимается Орри.
— Знаю, но ведь сотни людей должны были видеть на ней эти серьги. Лифтеры, официанты, горничные…
— Нет. — Вулф был краток. — Тут полиция настолько опередила нас, что нам за ними не угнаться. Я уже говорил об этом. С нашими скромными силами мы должны попытаться найти ниточку, за которую еще не ухватилась полиция. У кого есть предложение для Фреда?
Они обменялись взглядами. Никто не хотел высказаться.
Вулф кивнул.
— Конечно, это трудно, — начал он. — Чтобы не пыхтеть следом за полицией и не дышать поднятой ими пылью, нужно найти тропу, по которой они не следуют. Попробуем. Я высказываю предположение, что во вторник, когда машина остановилась на углу и женщина за рулем попросила мальчика позвать полицейского, рядом с ней сидел Мэттью Бирч.
— Не понимаю, мистер Вулф, — сдвинул брови Сол.
— Это хорошо. Значит, и полиции, возможно, не пришла в голову такая мысль. Согласен, что это предположение чрезвычайно сомнительно. Но в тот же день та же самая машина, а Бирч, по–видимому, ехал в ней, раздавила его. Исходя из того, что он был в машине поздним вечером, почему не предположить, что он был в ней и раньше? Я склоняюсь к этому предположению.
Сол по–прежнему сидел, сдвинув брови. Потом заговорил;
— С другой стороны, чем плохо предположение, что человек, задавивший мальчика в среду, был тот самый мужчина, который ехал вместе с женщиной во вторник? Ведь он знал, что мальчик может опознать его. А в среду Бирч уже был убит.