— Я тоже. Нет алиби, нет доказательств. Только мое слово.
Он смерил меня взглядом:
— Том-испанец нашелся.
— Мертвый.
— И ты там был. Мы не стали заводить дела.
— Я его видел — сразу, как только это случилось.
Он насторожился:
— А что ты о нем знал?
— Ничего. Но скоро надеюсь узнать.
— Каким образом?
— Я догадываюсь, куда вечером явится его напарник.
— Не хочешь со мной поделиться?
— Нет, начальник. Мне бы хотелось довести это дело до конца самостоятельно.
— Хорошо, тогда к чему эта встреча?
Я откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул:
— Мне не хватает нескольких ответов. Прямых и по существу. Мне кажется, что я уже коснулся чего-то и разгадка близка. Мне это дело с самого начала не понравилось, но раз уж я в него ввязался, то хотел бы выбраться живым, а у вас свои цели, и вы все время меня проверяете.
Он сделал жест рукой:
— Ну, продолжай.
— Вы меня наняли просто по наводке или потому, что я был на подозрении?
Пару секунд он смотрел мне в лицо и раздумывал. Потом решился:
— И то, и то. Отчасти. Ты был под подозрением, потому что о тебе говорил Биллингз. Нам пришлось хвататься за тебя как за соломинку.
— Но почему?
— Ты сам знаешь почему. То, с чем был связан Биллингз, тянулось в Европу. Преступный мир двух континентов бряцал оружием. Мы знали, что что-то происходит, но не понимали, почему, где и каким образом.
— Ну а сейчас далеко ли вы продвинулись?
Он холодно улыбнулся:
— С нашей стороны есть определенный прогресс.
В ответ на это я улыбнулся так же холодно. Раз уж ему от меня что-то надо, то мог бы и не выпендриваться. Он понял:
— Мы кое-что узнали о Томе-испанце и о Лиасе. И догадываемся, что произошло с ними.
Я решил рискнуть:
— Они подслушали нечто не предназначавшееся для их ушей.
Начальник бросил в мою сторону быстрый взгляд. Затем он кивнул и продолжал:
— Сторож в доке вспомнил, что они выпивали за кучей какого-то хлама. Это случалось часто, и он считал, что проще дать им проспаться, чем выгонять их оттуда. А потом он про них и вовсе забыл. Его отвлек чей-то крик из воды, и примерно час он вытаскивал какую-то красотку, которая всячески сопротивлялась. Мы решили, что это был отвлекающий маневр, чтобы за это время подбросить что-то на “Гастри”. И скорее всего, Эскаланте или Лиас что-то увидели или услышали, приняли это за обычную контрабанду и решили, что им представился хороший случай легко подзаработать.
— А есть у вас какие-нибудь доказательства? — спросил я.
— В это время в Испании таможня совместно с Интерполом усилили контроль за экспортом. Было перекрыто четыре крупных канала контрабанды. А в таких случаях обычно начинают действовать какие-то суперсекретные каналы, поскольку товар должен идти. И очевидно, это был один из таких каналов. Что бы это ни было, оно не могло оставаться в Лиссабоне надолго без риска быть обнаруженным и было отправлено на “Гастри”.
— А кто из команды был с этим связан?
— Никто. Такое решение не было случайным. Обычно такие вещи организовываются заранее. Совершенно очевидно, что “Гастри” давно уже был предназначен для этой операции, и на борту никто не мог об этом знать. Просто в другом порту другие люди должны были взять груз из определенного места. Так работают высокопрофессиональные группы. Это, должно быть, очень крупное дело, и управляют им достаточно высокопоставленные люди. Мы проверили каждого на “Гастри”, ни одной подозрительной личности. Совершенно ясно, что Лиас с Эскаланте влипли в это совершенно случайно. Придет время, мы заберем “Гастри” на ремонт и выясним технику этой операции.
— Таким образом мы выходим на Биллингза.
Начальник посмотрел на меня с искренним изумлением:
— И ты знаешь каким образом?
— Думаю, что знаю.
— А мне скажешь?
— Пожалуй.
В моем мозгу вырисовывалась все более четкая картина.
— Очевидно, по случайной ассоциации они вышли на Хуана Гонзалеса, — предположил я. — Сказали, что у них есть товар, и просили найти покупателя. И Хуан, насколько я понимаю, пожадничал. Он сразу понял, что ему представляется случай купить за бесценок и продать за хорошие деньги. Может, они сами назначили высокую цену. Но как бы то ни было, Хуан знал человека, готового выложить бабки. У Биллингза лежали наготове десять штук. По его просьбе покупка была совершена. А может, они купили на партнерских началах, а потом Биллингз убил Гонзалеса, чтобы получить обе доли. Хуан был страшно запуган перед смертью. Очевидно, он догадывался, какая судьба его ждет. Но и Биллингз тоже боялся. Ведь те, кому товар предназначался, его не получили и должны были начать искать. Уйти от них было бы нелегко. Они его настигли. И он, по старой памяти, передал эстафету мне.