Если бы мы сами сегодня начали растапливать льды, то уже завтра могли бы полюбоваться результатом своих трудов. Это не такой уж долгий процесс, как считают некоторые. Более того: следствия будут проявляться вначале тонкой струйкой, а затем — бурным потоком. Я видел так называемые „подсчеты“, предполагающие, что если полярные льды растают, то уровень воды поднимется только на сотню футов. Называть эти бумаги „подсчетами“ — явная ложь. Это не более, чем предположение, которое может оказаться как верным, так и неверным. Бесспорно единственное — уровень моря поднимется. Но на сколько?
В этой связи, я хочу обратить ваше внимание, что в январе сего года уровень воды в Ньюлине возрос на два с половиной дюйма».
— О боже! — вырвалось у Филлис, когда она дочитала статью. — Опять этот сорвиголова! Нам надо с ним встретиться.
Мы попытались дозвониться Бокеру, но его линия постоянно была занята.
Наутро мы сами пошли к нему, и, на удивление, нас тут же приняли.
— Хорошо, что вы пришли, — вставая из-за стола, заваленного почтой, сказал Бокер. — Нынче все держатся от меня на расстоянии пушечного выстрела.
— Не перегибайте, док, — ответила Филлис. — Не успеете вы оглянуться, как окажетесь самым популярным человеком среди торговцев землей и землеройной техникой.
Бокер не прореагировал.
— И вас бы постигла сия участь, — произнес он, — когда б вы почаще общались со мной. И вы бы стали прокаженными. Спасибо Англии, в других странах меня давно уже упекли бы за решетку.
— Представляю, как вы огорчены, — откликнулась Филлис. — Тюрьма — прекрасное место отдыха для тщеславных великомучеников. Но ведь еще не все потеряно? — Филлис засмеялась. — Хорошо, а если серьезно, док? Неужели вам в самом деле нравится, когда вас побивают камнями?
— Просто у меня кончилось терпение.
— У других — тоже. Вы все время норовите повернуть против течения. Однажды вы поплатитесь, Бокер. Не сегодня, так завтра.
— Если не сегодня, то, возможно, и никогда! — изрек Бокер. — Но зачем тогда, девушка, вы пришли ко мне? Только ради того, чтобы сказать, что меня неминуемо ждет возмездие? Чего вы хотите?
— Отрезвления, док. Я не понимаю, мне казалось, что вы были близки к грандиозному откровению, а скатились до каких-то там двух с половиной дюймов…
Бокер внимательно посмотрел на Филлис.
— Да, — произнес он, — и что вам не нравится? Если два с половиной дюйма помножить на сто сорок один миллион квадратных миль поверхности, то в тоннах это получится…
— Меня не интересует арифметика. Для нормальных людей — два с половиной дюйма — ничто, ну, разве чуточку выше обычного. После такого многообещающего начала!.. Очень многие теперь раздосадованы, мол, стоило ли так тревожиться по пустякам. Некоторые даже смеются: «Ха! Ну и светило?!»
Бокер махнул рукой в сторону стола.
— Вон сколько ваших раздосадованных, точнее возмущенных и взволнованных! — Он закурил. — Я только этого и добивался, причем с самого начала, и вы об этом знаете. Абсолютное большинство, а особенно специалисты, как могут сопротивляются очевидным фактам. И это в век науки! Отворачиваясь от доказательств, они готовы свернуть себе шеи, лишь бы ничего не видеть и не знать. Сколько понадобилось усилий, чтобы они приняли мою первую теорию? И то — скрепя сердце, с большим запозданием, когда уже невозможно было отрицать! А сейчас что? То же самое! События в Арктике взволновали многих, но сделать выводы никто не решился. Возможно, они молчали под давлением правительства. Я тоже молчал.
— Как это не похоже на вас, доктор, — заметил я.
Бокер только усмехнулся.
— Сначала я ошибся. А потом, когда все стало ясно, я сказал себе: «На этот раз вы откусили больше, чем сможете проглотить». Я решил никого не волновать понапрасну, пока была надежда, что их попытка растопить льды потерпит фиаско. Эдакая полудобровольная самоцензура. Но теперь все обернулось достаточно скверно.
— А что американцы?
— О, у них ничем не лучше нашего. Бизнес — их национальный вид спорта, а следовательно — вещь почти священная. Они испугались очередной паники и тоже играли в молчанку, правда, не сидели сложа руки, как мы, а сбросили в Северный Ледовитый океан парочку бомб. Беда в том, что результаты бомбежки остались в тумане, в самом прямом смысле.