Зарабатывал я тем, что устраивал выступления писателей, ученых, общественных деятелей. К примеру, привозил Бехтерева. Однажды организовал выступления в Москве Анатолия Федоровича Кони. Это происходило в начале 20-х, он уже был старый, ходил с палочкой. Я поехал в Ленинград, договорился с ним и объявил о четырех его лекциях в Политехническом музее. Билеты были проданы в течение нескольких часов. И если бы они не разошлись сразу, после первой лекции ни один билет никто бы не купил. Тогда не существовало усиления звука, а Кони говорил так тихо, что было слышно только первым двум-трем рядам. Через полчаса зал начал таять. И в следующие дни перед началом его лекций можно было наблюдать одну и ту же картину: у входа стояли сотни людей, предлагавших свои билеты, которые они брали сразу на все вечера.
Моим первым местом работы стал Театр имени Веры Федоровны Комиссаржевской. В начале 20-х годов в Москве открылось много частных театров. Этот располагался на улице Горького. Когда-то он находился в другом месте и руководил им сам Комиссаржевский, но к тому моменту он уже был в эмиграции, и театр возглавляли Василий Григорьевич Сахновский и Николай Иосифович Волконский. Мне предложили должность главного администратора. Театр был очень маленький, но стоил владельцу больших денег. Его жену-актрису никуда не брали, и для того, чтобы она где-то могла выступать, он затеял этот театр. В труппе были Ильинский, Кторов, Лобанов, Абдулов… И шли очень интересные спектакли — «Мертвые души», «Свадьба Кречинского»… Первый год я еще совмещал работу с учебой, но потом бросил медицинский факультет.
В начале 1925 года мне поручили проводить гастроли Московского художественного театра в Грузии. Это были первые гастроли МХАТа в полном составе с выездом в Тбилиси. Они стали огромным событием в жизни Грузии. За несколько месяцев до приезда театра там выстраивались очереди за билетами. Поездка решила мою личную судьбу — я женился на уроженке Тбилиси и остался там жить. Об этом узнал мой друг-импресарио и прислал мне телеграмму, в которой предложил взять на себя проведение месячных гастролей в Закавказье Тамары Семеновны Церетели и Владимира Владимировича Маяковского. Я согласился и организовал их гастроли в Баку, Тбилиси, Батуми, Сухуми и Кутаиси.
Я очень любил ходить на выступления Маяковского. Такого трибуна мне в своей жизни встречать не приходилось, хотя слышал я многих. Для Маяковского эти гастроли были очень материально эффективными. Тогда, в эпоху нэпа, не существовало никаких ставок, и он получал огромные деньги.
Потом, уже в Москве, мы с ним устраивали выступления на паритетных началах. Перед каждой поездкой за рубеж он давал прощальные вечера, а по возвращении — приветственные, с рассказом о том, что видел за границей. Мы с ним работали так: вычитали расходы — плату за аренду помещения, налог, затраты на рекламу, — а все остальное делили пополам. Последнее выступление для меня оказалось грустным. Перед очередной его поездкой была выпущена зазывная афиша, но два дня шел ливень, и люди не покупали билеты. Он под это выступление взял у меня какие-то деньги. А тут выяснилось, что у нас не хватает средств заплатить даже за аренду помещения. И мне пришлось самому возместить все затраты.
Маяковский часто приходил в качестве зрителя на вечера, которые я устраивал. К примеру, где-то в конце 20-х в Большом зале консерватории я проводил вечер современного европейского танца. Он присутствовал на нем и потом благодарил с трибуны танцевальные пары.
Иногда он звонил мне с какой-нибудь просьбой: что-то достать, чем-то помочь.
Я часто бывал у Маяковского дома, в проезде Серова, в той комнате, в которой он покончил с собой.
Когда я жил в Тбилиси, ко мне там очень хорошо относился нарком просвещения Грузии Канделаки. Однажды Канделаки вызывает меня и спрашивает, не хочу ли я поработать с Луначарским. Он тогда находился в Боржоми, и у него был месяц свободного времени, чтобы поездить со своими лекциями. Я согласился.
Мы объехали с ним все Закавказье. Луначарский переезжал из города в город в салоне-вагоне. Везде его встречали триумфально. В день приезда отменялись занятия в школах. Сначала он отправлялся на какой-нибудь завод и делал доклад о международном положении, а вечером читал лекцию. Он был очень образованный человек. Мог говорить на любую тему.