Уже тогда Глазунов предстал перед московским зрителем куца более широко, чем в Доме работников искусств. В новой экспозиции ясно была представлена развернутая тема Руси. Но Илья Глазунов не покидал ни одной из заявленных на первой выставке тем своей работы. Так же обильно экспонированы портреты. Показаны иллюстрации к Достоевскому. Особо запомнился портрет великого писателя. Это, пожалуй, один из самых сильных образов Федора Михайловича.
Выпуклое полушарие лба, изборожденное страданиями. Тугие надбровья. Всевидящий взор. Писатель будто зажат в теснине темных громад домов. Страшная боль борющегося со злом духа истерзала его лик. Экспрессивно, энергично нарисован портрет. Художник будто проникся тайной мировидения автора «Братьев Карамазовых», «Идиота», «Бесов», «Преступления и наказания», «Неточки Незвановой», «Белых ночей», которые он иллюстрировал.
«Белые ночи» — призрачный, почти волшебный старый Петербург. Серебристый полусвет мерцает и превращает улицы, площади, набережные Невы в мир трепетной и вечной красоты. Сам дух Достоевского, беспокойный и страждущий, словно живет в этих листах. «Мечтатель». Открыто, духовно озарено лицо юноши. В его глазах вера в победность правды. Он ищет ее. Бледный серп месяца прорезал голубые воды канала. Ажурная арка моста. Легкие блики волн… «Настенька». Трогателен и тревожен образ девушки. Что-то трагически щемящее в испуганных, полных влаги глазах. Темный силуэт тонкой фигуры словно проплывает в зеркально бесстрастных водах канала. Узорные решетки моста набережной реки, каменные львы только усиливают фантастическую реальность петербургских белых ночей.
И. Глазунов. Ф. М. Достоевский. Белая ночь.
Надо не забыть, что его кисти, перу и карандашу принадлежат иллюстрации к Куприну, Мельникову-Печерскому, А. К. Толстому, Некрасову, Лескову, Блоку…
Первые работы Ильи Сергеевича над рисунками к Мельни-кову-Печерскому. Его командировки в Горьковскую область. Поиски остатков старообрядческих скитов. Находки персонажей…
Как забыть эти годы? Ведь именно тогда Илья Глазунов вступил в неравную борьбу с архитектурным управлением в защиту памятников старины, в дело охраны старой Москвы как целостного исторического ансамбля.
Не скрою, что мне была близка эта схватка. Ведь родился я в ста шагах от Арбатской площади. Учился в Кривоарбатском переулке ныне уже неузнаваемом. Сносились маленькие особняки с ампирными чудесными колоннами. Беззащитные, ветхие, но тем не менее прекрасные. Уничтожалось то, что еще Герцен назвал «Сен-Жерменским предместьем» Москвы. Эго район между Остоженкой, Пречистенкой и Поварской…
В 1976–1977 годах мы вместе с Ниной Александровной Глазуновой работали над альбомом. Нина помогала составлять издание, вносила интересные предложения.
Хочется вспомнить эту чудесную, умную, бесконечно деликатную и сдержанную женщину. Она была незаменимым другом художника. Знала все его творчество. Лучшего помощника представить себе нельзя. О таких подвижницах, ныне вздыхая, читаешь в старых романах отечественной классики. А ведь надо не забывать, что Ниночка была сама прекрасный художник, мастер костюма и сценограф. Нельзя не помнить ее светлые, серьезные, иногда восторженные глаза (когда говорила о ее любимых художниках, таких как Врубель, Борисов-Мусатов). Ей было в высшей степени присуще чувство меры и такта. Но она могла быть сурова и непримирима, когда речь шла о вопросах искусства.
…Любой человек, как говорят, «вещество текучее». Так и каждый художник всегда в росте. Иначе, в статике, творчество невозможно.
Живописец Илья Глазунов прошел большой путь от экспериментатора, новатора в использовании иных материалов, как элементов коллажа, но все же он вновь пришел к станковой форме живописи. Он поставил себе цель, в меру сил, попытаться помочь (будучи профессором института имени Сурикова) восстановить, ведя мастерскую портрета, станковую картину как меру воздействия на душу людскую.
И. Глазунов. Портрет Нины.
Его собственные работы и отношение к ним широкой публики говорят, что эти опыты плодотворны.
Не стану отвечать тем критикам, которые свели анализ искусства Ильи Глазунова к странной, близкой к базару методе… Не могу принять прежде всего термина «обыватель», если он исчисляется в сотнях тысяч зрителей. Эго уже не ищущие моду «мещане», хотя и этот термин спорен. Это молодежь, студенты, рабочие, инженеры, учителя, военные, профессора.