Вчера. Сегодня. Завтра… Грандиозные древние соборы. Площадь святого Марка, которую Наполеон остроумно назвал «самой прелестной гостиной Европы». Церкви и храмы, дворцы с росписями Тинторетто, Тьеполо, Веронезе. Безумство изобилия красоты. Странный, полный контрастов света и тени быт современного города.
Геометрические, пустынные просторы очередной биеннале — экспозиция абстрактного искусства. Безлюдно. Дремлет пожилая женщина на резном кресле. Кажется почти безумием именно в Венеции это соревнование бессмыслицы, уродства, экстравагантности…
Но переступите порог выставки.
И вновь серебряный, колдовской свет, блеснув на стрелках старинных бронзовых часов, будто шепнет слова Поля Валери: «Ничто не проходит так быстро, как новое».
Но вспомните еще одно подтверждение этой фразы: «Моде час — искусству вечность».
И вдруг посреди людской сутолоки, в круговерти удовольствий, смеха, плеске вод канала, музыке оркестров, играющих напротив Дворца дожей, спонтанно возникают Помпеи.
Гробовая тишина мертвого города. Гудит в сознании колокол вопроса: неужели люди смирились с мыслью расстаться с главной ценностью, данной нам однажды судьбою, — с Жизнью?
Духовность — не слова, это — барьер войне, жестокости, злу.
Совсем рядом — новое тысячелетие. Пусть оно будет эрой мира.
Однажды у Павла Дмитриевича Корина спросили: «Можете ли вы с первого взгляда определить шедевр живописи?»
Корин долго молчал, потом как-то ясно и сокровенно посмотрел на собеседника.
Нахмурил свои густые черные брови.
Еще ярче стала заметна седина над крутым морщинистым лбом.
— Я до сих пор иногда меняю мнение о некогда мне понравившихся картинах, особенно современников.
Ведь искусство, как любовь, требует испытания.
Иногда нелегкого.
Говорят, что бывает любовь с первого взгляда. Я слыхал, читал об этом феномене.
Но, наверное, это не каждому дано…
Потом, человеческое чувство может быть более зыбко, чем такое вечное понятие, как шедевр… Могу только по совести сказать: любую новую картину надо смотреть не день и не год.
В высоком искусстве самый строгий судья — время.
Ведь недаром говорят: моде — час, искусству — вечность. Потому советую: не торопитесь в оценках картин, как бы они вас ни чаровали, ни ошеломляли, ни поражали…
Дайте времени помочь вам…
«ДЕВУШКА В ФУТБОЛКЕ»
Метафора… Какой колдовской притягательной силой обладает это необъяснимое качество мыслить образами, рождающееся в душе художника. Результат его мировидения. Ощущения горя и радости, любви или неприятия.
Поистине метафора — сердце каждого произведения большого искусства. Вот почему картины, в которых родилась метафора, так притягательны для широкого зрителя. Эти полотна словно приглашают задуматься, попытаться раскрыть тайну очарования такого простого с первого взгляда холста.
Особенно ценен портрет-метафора. Ведь он отражает не только визуальное сходство с данным человеком, а подчас обретает характер символа целой эпохи. Портреты такого уровня входят в историю искусств наравне с самыми сложными и масштабными композициями.
Вспомним «Джоконду» Леонардо да Винчи.
Рядом с ней — скромный мальчик Бернардино Пинтуриккио, в котором соединились достоинство и пытливость юного существа, рожденного Ренессансом. Вспомним «Портрет молодого человека с перчаткой» Тициана — все это образы итальянского Возрождения.
Взгляните на могучую «Зеленщицу» кисти Жака Луи Давида. И вмиг окажетесь в конце XVIII века, в пору Великой французской революции.
Посмотрите на «Продавщицу креветок» Хогарта, героев холстов Франса Гальса, на стариков и старух позднего Рембрандта, и во всех этих картинах поразит правда времени, образ живого человека.
На фронтисписе этой книги, рядом с титулом — портрет «Девушки в футболке» художника Александра Самохвалова. Она создана в 1932 году.
Будто вольный ветер нашей эры колышет пряди ее волос. Она глядит на нас из полувекового далека, чуть пришурясь. В глазах девушки неуловимая грустинка. Мгновенное раздумье.
Ведь настоящая картина будто живое существо.
И эта девушка много повидала со дня своего рождения. Слыхала песни и смех своих веселых подруг начала тридцатых годов. Много, много она знала победного и страшного, немало пришлось ей пережить за пролетевшие годы. Но в ее чистом взоре, в смелом разлете бровей, в готовых раскрыться пухлых губах — вечная юность.
Вера и гордое сердце. Это дочь времени трудного, но неповторимого, полного драматизма, смены света и теней, правды и полуправды. Добра и зла. Цельность характера, духовность, стремление идти в завтра — создали ее такой чистой и тревожной, всегда молодой.