Они подошли к Уайтхоллу. Пришло время прощаться.
— Томми, могу я просить вас использовать служебное положение в личных целях? Остановите движение, мне нужно перейти дорогу.
— Остановить движение?
— Да, а что, ведь вы служите в полиции.
— Но я не в форме, и вообще… — на мгновение замялся он, затем, взяв девушку за руку, решительно устремился вперед.
В мрачный офис комиссара в Уайтхолле зашел совершенно другой человек — гордый, счастливый, с радостно бьющимся в груди молодым сердцем.
Глава XVIII
Мередит сел за рабочий стол, оперся подбородком на руку и погрузился в раздумье. Через некоторое время дверь открылась, и необычайно серьезный и таинственный Мэнсус пропустил в кабинет Белинду Мэри.
Девушка просто светилась от счастья, таза ее блестели, улыбка украшала ее румяное лицо. Комиссар, забыв о важности дела, которое не давало ему покоя, быстро встал и пошел к ней навстречу.
— Я хочу поделиться с вами очень приятной новостью, но, к сожалению, не могу этого сделать, — сказала она.
— Прекрасное начало, — пробормотал полицейский, принимая из ее рук муфточку.
— Я говорю правду, мистер Мередит, вы не представляете, как эта новость обрадует вас, — воскликнула девушка,
— Я весь внимание, — строго заявил он.
— Не иронизируйте, я действительно не могу вам ничего сказать сейчас, но когда вы все узнаете, вы, вы…
— Что, выскочу из собственной кожи? — сострил Мередит.
— Вы будете поражены, — торжественно произнесла Белинда Мэри.
— Меня не так легко поразить, — улыбнулся он. — Кроме того, после знакомства с вами я, кажется, потерял способность удивляться чему-либо.
— Я, право, не уверена, что это известие не шокирует вас, — осторожно заметила Белинда Мэри.
— Будем надеяться на лучшее, — рассмеялся Мередит, — ну, выкладывайте вашу тайну.
Девушка решительно покачала головой.
— Нет, пока ни слова.
— Какого черта тогда вы меня дразните? — искренне огорчился он.
— Я хочу, чтобы вы знали, что я знаю нечто очень важное.
— О Боже, — простонал комиссар, — я уверен, что вы все знаете. Белинда Мэри, я восхищен вами, вы действительно уникальное создание.
Он присел на спинку кресла и положил руку девушке на плечо.
— Пообедаем вместе, раз вы уже здесь?
— Вы были чем-то озабочены, когда я вошла, чем именно?
— Да так, ничего особенного. Помните, я рассказывал вам о Джоне Лексмане?
Она кивнула в ответ, и по ее взгляду Мередит определил, что ей не терпится что-то сообщить ему.
— Белинда Мэри, скажите правду, у вас все в порядке? Вы себя хорошо чувствуете?
— Прекрасно. Расскажите мне что-нибудь интересное о Джоне Лексмане.
— Он уезжает в Америку, — лицо комиссара слегка помрачнело, — но перед отъездом хочет прочитать мне лекцию.
— Лекцию?
— Звучит нелепо, не так ли? Но именно так оно и есть. Лекцию.
— С какой целью?
Мередит растерянно развел руками в стороны.
— Это одна из тайн, ключ к разгадке, который я, очевидно, не найду никогда, если… — он поджал губы и задумчиво посмотрел девушке в глаза. — Понимаете, иногда я чувствую, как в моей душе начинается борьба двух начал — чисто человеческого и профессионального. Так вот, одно из них требует, чтобы я выслушал лекцию Джона, а другое предупреждает, что это может превратиться для меня в настоящую пытку.
— Давайте договорим за обедом, — девушка решительно взяла его за руку и потянула к выходу.
Глава XIX
Вряд ли кто мог предположить, что между ассенизатором, который в высоких сапогах спускается по ночам в подземные канализационные лабиринты Лондона, и толстяком вице-консулом в Дураццо есть прямая связь. Тем не менее лишенный воображения житель Ламбета, даже не подозревавший о существовании такого города, как Дураццо, совершенно не по своей воле заставил почтенного чиновника затемно подняться, привел его в состояние крайнего возбуждения и вынудил стремглав броситься на заполненную людьми базарную площадь в поисках определенного субъекта.
Удача отвернулась от вице-консула. Имя Хуссейна-эфенди было слишком популярно в Дураццо. Тогда он послал американскому консулу приглашение на завтрак и решил просить у него помощи.
— Не могу понять, чем вызван такой интерес министерства иностранных дел к этому Хуссейну.
— Очевидно, на это есть серьезные причины, — сказал проницательный американец. — Впрочем, глупые запросы поступают довольно часто. Возможно, они хотели просто выяснить, на месте ли вы. Давайте ближе к делу.
— Я встречался с Хаакат-беем, — сказал англичанин. — Интересно, чем он занимается на самом деле? Боюсь, что получу от начальства хорошую взбучку за этого Хуссейна.
В это самое время ассенизатор, сидя за столом в обществе собственной супруги, громко прихлебывал чай из большой кружки.
— Не удивляйся, дорогая, — сказал он своей половине, — если меня вызовут в суд для дачи свидетельских показаний.
— О Боже, — в изумлении воскликнула женщина, — что случилось?
Ассенизатор набил трубку и очень подробно начал рассказывать, как их бригада спустилась в люк в районе Виктории, что сказал Билл Морган по этому поводу, как они прошли по узкому коллектору, о чем они беседовали с Гарри Картером, о своем предчувствии, что ему предстояло раскрыть какую-то тайну, и так далее, пока не добрался до сути дела.
Мередит допоздна задержался в офисе, но в полночь его терпение было вознаграждено. Посыльный из министерства иностранных дел принес телеграмму.
“Исх. N 847. На ваш N 63952 от вчерашнего дня сообщаю, что Хуссейн-эфенди, богатый торговец, выехал в Италию с целью устройства своей дочери Флоренс Хуссейн, христианского вероисповедания, в женский монастырь Марии Терезы. Из Италии направляется в Париж. За дальнейшей информацией обращайтесь к Ралли Теокритису.”
Через полчаса комиссар связался по телефону с Парижем и дал подробные указания резиденту. На следующее утро он получил из Франции дополнительную информацию, которой остался очень доволен. Медленно, по крупицам он собирал сведения, сводил их воедино и шаг за шагом двигался к разгадке. Теперь его главной задачей было встретиться с Хуссейном-эфенди и получить от него недостающие звенья цепочки.
В восемь часов вечера дверь в кабинет открылась, и вошел представитель Скотланд Ярда в Париже — мужчина с дорожным плащом на руке. Мередит приветствовал его кивком головы, но детектив не отходил от открытой двери, ожидая еще кого-то.
— Пропустите его и оставьте нас наедине, — распорядился комиссар.
В кабинет вошел высокий бородатый мужчина мощного телосложения лет 55–60, с серьезным смуглым лицом, в темном пальто и красной феске на голове.
— Салам алейкум, — поздоровался незнакомец.
— Полагаю, вы говорите по-французски, — ответив на приветствие, заметил Мередит.
Незнакомец согнулся в легком поклоне.
— Я надеюсь, что мой представитель в Париже объяснил вам, какая именно информация мне нужна. Я расследую серьезное преступление и хочу заверить вас, если вы, конечно, нуждаетесь в моем заверении, что ни одно из ваших слов не будет обращено вам во вред.
— Я все понимаю, эфенди, — сказал высокий турок. — У меня много друзей в Америке и Англии, я часто бываю в Лондоне и готов оказать вам любое посильное содействие.
Мередит подошел к книжному шкафу, открыл дверцу, достал какой-то предмет, завернутый в мягкую бумагу, и положил его на стол. Турок бесстрастно наблюдал за действиями полицейского. Не спеша он развернул сверток. Там оказался покрытый пятнами ржавчины длинный нож с узким лезвием и рукояткой черненого серебра. Комиссар взял его в руку и протянул посетителю.
— Насколько я понимаю, этот кинжал принадлежит вам.
Турок поднес нож ближе к настольной лампе, покрутил его в руке, внимательно осмотрел лезвие, рукоятку и вернул оружие.
— Да, это мой нож.
Мередит улыбнулся.