Детектив намеренно не смотрел на Эдварда, но оглянувшийся Николас обнаружил, что его щеки полыхают от гнева, а костяшки пальцев, вцепившихся в спинку стула, побелели от усилия.
- Вы уже второй раз намекаете, что мы с мистером Катэном можем быть замешаны в убийстве двух невинных людей, - с рычащими нотками произнес Эдвард. - Вы не имеете на это права. Если у вас есть доказательства, арестуйте меня, но я предупреждаю - вы идете по ложному следу.
- Успокойтесь, мистер Эркан, - мимолетный взгляд Монро скользнул по нему и снова вернулся к Николасу. - Я никого ни в чем не обвиняю, это будет выяснять суд. Моя работа - собрать улики и свидетельские показания, чем я и занимаюсь. Вы же не пытаетесь мне препятствовать?
На скулах Эдварда заходили желваки.
- Нет.
- Прекрасно. Мистер Катэн, я все еще жду ответа на свой вопрос.
Николас ссутулился, уставившись на заваленный бумагами стол детектива.
- Он мог.
Эдвард с шипением выпустил воздух.
- Детектив-сержант, будет ли препятствием вам напомнить, что я вечером во вторник находился в Солихолле, откуда направился прямиком домой, а утром снова, никуда не заходя, пошел на работу?
- Нет, не будет, - сухо ответил он. - Мы проверим ваши слова. А что до вашего суждения о маге среди разбойников, мистер Катэн, то вы ошиблись. Он там был.
- Мастер печатей? - ахнул Николас.
- Мы не знаем точно. Слуги рассказали, что нападение началось с тумана. Он упал на дорогу внезапно и был неестественно густым даже для Туманного леса. Охранники мистера Явора, бросившиеся ему на помощь, не видели собственных рук, поэтому не смогли его защитить. Как вы считаете, такой туман мог вызвать мастер погоды?
Николас пожал плечами.
- Если так, то он очень силен и родом не из Дивейда. В ратуше уже много лет ищут человека, который занял бы должность мастера погоды и сделал что-нибудь с этим ужасным дождем, - он махнул рукой на окно, за которым шла непрекращающаяся морось.
- Понимаю, - кивнул Монро. - Значит, вы считаете, что мастер погоды среди напавших на чету Явор не мог сломать вашу печать?
Соблазн солгать был слишком велик. Одно слово - и Николас больше никогда не увидит этого неприятного мужчину с колючими глазами, который явно уверен, что вина за смерть двух людей лежит на дивейдском мастере печатей и его помощнике. Он тяжело вздохнул.
- Я думаю, что не мог. Или он переплюнет в способностях самого Первого мага Тенакса.
- Ясно... - протянул Монро, и от этого звука по коже пробрал мороз. - Вы еще хотите что-нибудь добавить?
- Только то, что накануне мне пришло анонимное письмо с применением магии иллюзий. Может быть, это те же самые разбойники, что напали на мистера и миссис Явор. Я присылал в полицию своего дворецкого сообщить об этом и о том, что местные мастера иллюзий не признаются в его написании.
Металлическое перо детектива противно скрипнуло, выводя чернилами быструю запись на листе, который лежал поверх неаккуратной стопки заполненных узким шрифтом бумаг. Если все это были напоминания, то Николас не завидовал Монро - ни одна память не удержит столько вещей.
- Я разузнаю об этом, - проговорил полицейский. - Если у вас все, тогда вы с помощником свободны. Но помните, вы очень важные свидетели для следствия. Пожалуйста, будьте осторожны, и доброго вам дня.
Пожелание, сделанное многозначительным тоном, походило скорее на угрозу. "Ни один день до выяснения истинного убийцы Яворов не будет для меня добрым", - грустно подумал Николас, с кряхтением поднимаясь со стула. Эдвард, судя по всему, разделял эти мысли - он так сверкнул глазами на детектива, как будто осторожным следовало быть ему, а не Эркану.
Николас уже собирался покинуть участок, когда его внимание привлекли два громко беседующих человека: полицейский и мужчина в модном синем пиджаке с потрепанной записной книжкой в руках - наверное, репортер. Первый то и дело указывал пальцем на деревянный стенд с пришпиленными карандашными набросками разыскиваемых преступников. Николас не прислушивался к разговору и прошел бы мимо, если бы среди массы серых лиц на доске вдруг не мелькнули знакомые очертания.
Обогнув репортера, Николас подцепил ногтем один из рисунков и вытащил его из-под более свежих портретов. Изображенное на нем лицо заставило желудок болезненно заныть. Нахальный прищур, обнажившиеся в кровожадном оскале ряды мелких зубов, дышащая во всем образе жестокость - эти черты невозможно было забыть. Мужчине не хватало только ножа для полного сходства...
- Узнали кого-то?
Он вздрогнул и обернулся к Чарльзу Монро, который незаметно подобрался к самому его локтю.
- Нет, - торопливо ответил Николас и оглянулся на Эдварда. Помощник уже стоял у выхода из участка и смотрел в другую сторону. - Детектив, кто здесь изображен?
- Киллиан О'Брайен, убийца, заколовший пятерых работников дока. Мы ищем его уже год. Вы встречали его?
- Нет, - в черных глазах Монро, буравивших мастера печатей, отразилось недоверие, но Николас тихо повторил: - Нет.
Глава 7
В воскресенье выдался на редкость жаркий для Дивейда денек. Все парки и поляны в пригороде наверняка были заполнены влюбленными парочками и почтенными матронами в окружении многочисленных отпрысков - грех не погулять после утренней церковной службы, если этому благоволит капризная дивейдская погода. Однако окна в кабинете Николаса были плотно зашторены, а сам он сидел за столом в распахнутом халате и даже не думал куда-то выходить.
В комнате было темно, газовые лампы не горели. Вместо них Николас зажег свечу на покрытом патиной канделябре. Оранжевый огонек горел ровно, пока его не коснулся лоскут газетного листа - тогда он дрогнул и вдруг увеличился, пожирая протянутую ему пищу. Заполыхавший обрывок бумаги быстро скукожился до обугленного комка, и Николас, оберегая пальцы, отбросил его. Тихое слово короткого заклятья, еле заметное движение воздуха - и волшебная печать примяла горевшую бумагу, оставив на медном блюде отпечаток пепла. Затем Николас оторвал новый кусок газеты, и все повторилось сначала.
Зачем он это делал, Николас не знал. Последний раз чем-то подобным он страдал в двадцать лет, когда его возлюбленная Ирен прислала длинное письмо. Там она объясняла, почему отказывается выйти замуж за человека, который, вместо того чтобы играть в крикет, как положено джентльмену, посещать театры и заводить полезные знакомства, просиживает ночи за книгами и грезит волшебными печатями. Но тогда свидетельство его позора было всего одно. Избавляясь от него, Николас защищал себя от того, чтобы не возвращаться к этому письму и не перечитывать снова и снова причиняющие боль строчки. На сей раз свидетельств было не счесть, они лежали на обеденном столе у каждого почтенного дивейдца и вообще у любого, кто читает местные газеты.
Чертовы газетчики, чтобы опубликовать эту мерзкую статью, как будто специально ждали воскресного выпуска, когда даже самые ленивые заглядывают в утренние издания. Подумать только! Ее авторы каким-то образом узнали о краже драгоценностей баронессы, хотя полицейские не имели права ни о чем говорить, пока не будет предъявлено официальное обвинение. Но кому до него есть дело! Ведь куда проще свалить все на мастера печатей, который или не справился со своей работой, или - что, по прозрачному намеку писак, и случилось, - нарочно поставил бракованную печать. В другой газете шли еще дальше. Там вконец обнаглевшие журналисты сообщали сенсацию: Николас Катэн и его помощник вступили в сговор с грабителями и обманули честного мистера Явора, сделав вид, что на ларец поставлена печать высшего класса, хотя там и в помине не было никакой печати. Попросить подтверждения у Брендона Даггерта, который присутствовал при безуспешных попытках Явора сломать печать, конечно, никто не удосужился. Да и зачем? Ведь обществу нужно на ком-то выпустить пар!