– Так что, эта вся паника только из-за денег?
– Не из-за денег, а из-за ДЕНЕГ! – взревел воротила игорного бизнеса. – Из-за таких ДЕНЕГ, что тебе и не чудилось! Они по нам по всем проедут, даже не заметят!..
Я уже начал бояться, что дело перейдёт на личности (вернее, на мою личность), но в разговор вступил менее меркантильный Николай Николаевич:
– Деньги и правда огромные. Но это ещё не все. Главное, уж больно ловко он это все обделывает. Либо мы имеем дело с суперменом, либо…
– Да не один он работает, не один! – вскинулась Маша. – Меня никто не смог бы… У него на подхвате люди есть! И усилителей не меньше трёх! И корректировщик! Скажи, Гарик!
– Ну, в общем. Маша права. Когда он её… то есть он на неё среагировал… Ну, короче, это не он сам реагировал. Он не отвлекался, только за шариком следил. И все прикидывал, каким макаром мои денежки пропивать будет, сука!
– Нажитые непосильным трудом! – не удержалась Маша.
– А ты попробуй! Знаешь, какая работа нервная! День и ночь! Это тебе не гаражи страховать от цунами!
– Спокойно! Я свою работу качественно делаю. Ни одного страхового случая за последние два года!
Николай Николаевич понял, что пришло время предоставить небо птицам.
– Извините, что прерываю. Давайте вернёмся к нашим проблемам. А то Андрей Валентинович, похоже, не до конца оценил масштабы. Если нам попался супер, это ещё полбеды: с одним супером можно как-то справиться. А вот если права Маша, то мы имеем дело со слаженной организацией, которая своим «топором» может много дров нарубить. Таких дров, что… Словом, плохо букет.
Я по-прежнему не осознавал масштабы. Подумаешь, обчистит эта банда пару казино, ну в лотерею выиграет, и что?
– Да что вы так дёргаетесь? – удивился я. – На хитрую дырку найдётся болт с резьбой. Или история не знает прецедентов?
– Молодой человек, – устало проговорил Николай Николаевич, – история знает прецеденты. Больше того: она вся из таких прецедентов и состоит. Первый достоверно установленный «топор» – Александр Великий, царь Македонский, последний – Джон Кеннеди. И не каждый раз мы успевали вовремя находить, как вы изволили выразиться, болт с резьбой.
Некоторое время я осознавал услышанное. Для дурацкой шутки всё это звучало слишком грустно, но и на правду похоже не было. Оно, конечно, Александр Македонский – герой…
– Погодите! – взмолился я. – Вы несёте какую-то чушь! И вообще, при чём тут я? Я не хочу в это впутываться! Я не идиот!
– Видите, – тихонько сказала Маша, – он ещё совершенно не готов.
– Да, – так же тихо ответил Николаич. – Только это уже не важно.
– Против лома нет приёма, если нет другого лома, – добавил Гарик.
И я понял, что моё решение на самом деле никого не волнует.
7
Наш военный совет напоминал совещание начальников штабов пионерской военно-спортивной игры «Зарница». Участники подпрыгивали от возбуждения, махали руками, горели глазами и вдохновенно несли полную околесицу. Околесица встречалась всеобщим одобрением и тут же фиксировалась на бумаге трудолюбивой Машей. Я больше помалкивал, потому что перед началом этой катавасии мне твёрдо объяснили, что это и не катавасия вовсе, а «мозговой штурм». И состоит штурм из двух этапов: вначале люди предлагают всё, что им в голову взбредёт, а уже потом предложенную чушь начинают критиковать и анализировать. С непривычки я попытался было сразу внести нотку здорового скептицизма, но моментально получил по сусалам и погрузился в размышления.
Где-то на задворках памяти сидела неясная, но обидная заноза. Часто так бывает: ты помнишь, что что-то помнишь, но не помнишь, что именно. В конце концов мне надоело ловить утерянную мысль за хвост, и я переключился на «мозговой штурм», хотя мозгами в нём, по-моему, и не пахло.
В данную минуту ораторствовал Гарик:
– …и вот хочет он водки – а мы ему канистру водки! Хочет он наркотиков – я ему кило отборного героина! Женщин любых в любом количестве!
– Точно! – подхватила по-женски коварная Маша. – А женщины ему в уши все новые желания нашёптывать будут. Дескать, слабо с парашютом на Кремль прыгнуть! Или шлем Александра Македонского спереть!
– Стоп!.. – завопил я. – Вот именно – Александра Македонского!
Эффект получился грандиозный – словно при массовом прерывании оргазма. Как меня не убили, до сих пор не понимаю. Но уж больно я боялся упустить вновь обретённую мысль. Не дожидаясь рукоприкладства, я торопливо схватил Николаича за рукав: