Они все разноплановые, как по материалам, так и по сюжетам. Среди них есть и городские этюды акварелью, и наброски человеческого тела, и карандашные портреты, которые давались Гермионе хуже всего, но она не унывала и желала достичь совершенства.
— У вас талант, Гермиона. Это видно невооруженным глазом, — произносит Драко, разворачиваясь к ней лицом. — Кто посмел не принять вас в Академию? — с ухмылкой интересуется он и, опираясь бедром о стол, скрещивает руки на груди, отчего белая рубашка сексуально натягивается на мускулах.
Видеть это было сродни грехопадению.
— Габриэль Димонт, — Гермиона смотрит на него в ответ, не сводя взгляд с очаровательной улыбки, что играет на его губах, подобно солнечным бликам на морских волнах.
— Я должен был догадаться, — он тихо фыркает, и серьёзность выражения его лица, сменившая улыбку, достигает предела выдержки Гермионы.
Сосредоточенным он выглядит не менее притягательно.
— Он, к моему огромному сожалению, посчитал что я «не дотягиваю», — Гермиона обращает взгляд на свои рисунки и разочарованно выдыхает.
— И поэтому вы пришли ко мне, — он не спрашивает, утверждая истину. — Вы сделали правильный выбор.
Взяв одну из акварельных работ, Драко внимательно изучает её, молча берёт следующую, не произнося при этом ни слова. Движением пальцев заправляет прядь безукоризненно белых волос за ухо и упирается руками в поверхность стола, нависая над всеми работами.
Гермиона забывает как дышать и изучает мельчайшие эмоции на его профиле. Она считает, что этот мужчина должен красоваться на обложках самых модных глянцевых журналов. Изящный нос, чувственные губы, выразительные глаза неимоверного оттенка серо-голубого, почти гиацинтового, и чуть длинные светлые волосы. И, конечно же, идеальный рост.
Мастерская насквозь пропитана только его запахом. И кажется, что в нём она хочет прожить всю оставшуюся жизнь. Находясь рядом с Драко, она чувствует, что начинает витать в облаках, а в мягкости его взгляда хочется бесконечно тонуть и тонуть, не возвращаясь на поверхность.
— Когда вы начали рисовать? — спрашивает он, но она словно пропускает его вопрос мимо ушей и погружается в пучину тембра его голоса. Он щекочущий, томительный, такой, что сразу же завладевает разумом.
Хлопок створки окна возвращает её в реальность мастерской, где Драко стоит напротив неё в той же позе и без стеснения изучает её облик. Гермиона ловит его взгляд на уровне своей груди, но он не поддается и скользит ниже, медленно и испытующе.
— Я бы ответила, что почти с рождения, но на самом деле, более серьезно я начала этим заниматься уже в школе, примерно в десять, — она накручивает локон на указательный палец, не отдавая себе в этом отчёта, и Драко мгновенно переключает свой взгляд на её волосы. — Я самоучка.
— Значит, у вас было достаточно времени, чтобы выработать свой стиль? Но я вижу, что вы как будто до сих пор не определились, с каким материалом хотите работать или какой технике отдать предпочтение.
Гермиона замечает, как он смотрит на её локон и, слегка краснея, она останавливает движение и выпускает его. Драко проходится языком по своей нижней губе и это тёплым спазмом отдается внизу её живота. Пятна краски на рубашке не сбивают с него лоск, а выбившиеся пряди не лишают очарования. Идеальная небрежность.
— Мне нравится экспериментировать и узнавать новое, — уверенно говорит она и позволяет себе перевести взгляд на его всё ещё немного блестевшую нижнюю губу.
— Это похвально, Гермиона, — кивает он, и уголки его губ приподнимаются в улыбке. — Чем вы хотите заняться: рисунок, живопись?
— Живопись маслом. Именно это мне нужно подтянуть для поступления.
— Я готов взять вас в группу.
Он отходит от стола и закатывает рукава рубашки. Гермиона готова сойти с ума от этих казалось бы простых движений. Его предплечья обнажаются, и она непроизвольно сглатывает, чувствуя напряжение сосков, которые твердеют от одного только взгляда на Драко.
— Жду вас в субботу, начало занятия в два часа, — произносит он и подходит к столу, оказываясь предельно близко к Гермионе.
Помогая ей собрать рисунки в стопку, Драко несколько раз сталкивается с ней ладонями. Это сбивает её мысли, которые и так тонут в хаосе. Его пальцы тёплые, и он, похоже, нарочно задевает её руки. Но ей это неимоверно нравится. Гермиона с благодарностью принимает рисунки, складывая всё в сумку.
— Спасибо, — отвечает она, пытаясь потушить в себе пожар сегодняшних эмоций рядом с ним.
Драко грациозно приоткрывает дверь, чтобы она вышла, и опирается о дверной косяк, засунув одну руку в карман голубых джинс.
— Очень приятно было с вами познакомиться, мисс Грейнджер, — он смотрит на неё с обожанием, которое отражается в его глазах.
— Мне тоже, мистер Малфой, — она готова поклясться, что он уже в сотый раз раздевает её взглядом, но Гермиона лишь смущённо кивает и выскальзывает за дверь.
========== Часть 3 ==========
Придя сегодня в его класс на первое занятие, Гермиона ощущает прилив приятного волнения, становится счастливее в этой атмосфере, которая для неё словно колыбель. Вся её душа здесь, и она настолько поглощена процессом и атмосферой, что понимает, как наполняется любовью к живописи. Она отдает этому частичку себя и ей нравится создавать новые моменты своей жизни. Несмотря на быстротечность, там за окнами, здесь ей уютно, и она чувствует себя как в родном доме. У неё появляется желание остаться здесь надолго, а точнее, навсегда.
— Не бойтесь брать немного больше охры, Гермиона, — Драко проходит позади неё, касаясь плеча своей ладонью, слегка сжимая его, и наклоняется рядом с локонами, обрамляющими её лицо.
Дыхание сливается с тонким парфюмом, и Гермиона подавляет в себе сиюминутное желание повернуть лицо в сторону Драко. Сделай она это, и они столкнутся носами, настолько он близко.
Он кладет руку поверх её, фиксирует, и вместе с ней совершает лёгкое движение кисти по палитре, захватывая несколько оттенков и смешивая их в нужный тон.
— Вот так, видите? Получится более естественный оттенок кожи. Более мягкий и тёплый. — произносит Драко, не выпуская её ладонь из своей. Кисть зависает над палитрой и он касается щекой её волос, выдыхая прямо на ухо горячий воздух. Гермиона сводит бёдра вместе, чувствуя поток мурашек вдоль шеи, и сладостный спазм желания, разгорающегося внутри.
Когда Драко отходит, Гермиона вновь с головой погружается в написание с натуры и смешивает краски, внимая его советам. Иногда кидает на Драко короткие взгляды, подмечая, что он одет сегодня не менее сексуально. Даже простая одежда смотрится на нём превосходно. На нём васильковая рубашка поверх белой футболки, под воротом которой скрывается тонкий чёрный шнурок, вероятно, с какой-то подвеской. Классические узкие брюки цвета асфальта придают его образу воздушность и лёгкость. Драко и сам весь такой, его волосы на кончиках едва заметно завиваются ближе к затылку, и это можно подметить, если действительно присматриваться.
Ей хочется подойти и рассмотреть его как картину известного художника. Прикоснуться к изящным мазкам, которыми написано это произведение искусства. Она не желает, чтобы он был секретом. Ей нужно, чтобы он стал её миром.
Драко приближается к одной из учениц, просит ту отойти от мольберта и посмотреть написанное издалека. Гермиона не слышит, о чём они говорят, но Драко еле заметно улыбается, и она вновь подмечает его высокие скулы, словно высеченные резцом скульптора, и красивое задумчивое лицо. Кому-то он, возможно, покажется немного холодным и неприступным. Но для неё он просто неправдоподобно хорош, с изящными манерами, элегантностью в одежде, опрятностью и глубоким взглядом, который манит и захватывает.