Он наблюдает за изменениями эмоций на её лице, за пышными волосами, которые налипли на щёки и лоб, как время от времени кончиком языка она облизывает губы и хмурит лоб, когда он проникает в неё глубже.
Его темп сбивается и становится хаотичным, когда Гермиона почти скулит и умоляет ускориться, и он впивается губами в её сосок, оттягивает его, всасывает и обводит круговыми движениями напряжённый ареол.
Всё сливается в одно, когда он чувствует тугое кольцо её стенок вокруг члена, и ему хватает нескольких поступательных движений, чтобы поймать оргазм вместе с ней в её ритмичных импульсах, которые он ощущает всем нутром.
— Господи боже, Драко! — она кричит, извивается второй раз за вечер, и он с упоением рассматривает её метания под ним как награду всевышнего.
— Да, Гермиона, не сдерживай себя, — он приглаживает непослушные кудряшки и покрывает её лицо поцелуями. Лёгкими, воздушными, как и сама она.
Он видит как она приоткрывает веки, глядя на него влюблённым взглядом. Вся сияет от такого необходимого оживления и гармонии. Поселяет в нём ощущение правильности и знания об искусстве любви.
Гермиона тянет Драко на себя, и он валится рядом с ней, с застелёнными негой от разрядки глазами. Он запутывается пальцами одной руки в её локонах, и она хихикает ему прямо на ухо как школьница, сбежавшая с занятий, в надежде что никто не узнает.
Второй рукой он продолжает скользить по её телу, немного влажному и разгоряченному от их соития, и наслаждается шёлковой кожей под пальцами.
Целует в висок и кладет её голову себе на грудь. Их дыхание выравнивается, и Гермиона водит ладонью по его груди, задевает слегка выпуклые соски и видит его ухмылку.
Солнце давно скрылось за тучами, но на их мансардном этаже, в комнате, где он живет, творит и ждал Гермиону, кажется, всю свою сознательную жизнь, это тепло не покидает их, разливаясь лавой по телу.
— Теперь тебе легче будет изобразить меня? — Её вкрадчивый игривый шёпот, заставляет его приоткрыть один глаз и фыркнуть.
— Думаю, я изучил ещё не всё, — Драко поворачивается к ней и смотрит внимательно, с полной серьёзностью. Наклоняется к уху и шепчет, раздувая горячим дыханием её кудряшки. — Чтобы всё выглядело максимально реалистично, я должен рассмотреть тебя со спины, а ещё сверху, когда ты стоишь передо мной на коленях, — он сопровождает слова пощипыванием мочки уха губами, — возможно мы испортим перед настоящим шедевром не один холст.
— Так давай начнём прямо сейчас, зачем ждать?
Гермиона приподнимается на локтях, забирается на него сверху и, согнув ноги в коленях, болтает ступнями в воздухе.
И Драко не собирается спорить, потому что она — единственное, что он готов изучать бесконечно.
========== Эпилог ==========
— Драко, — Гермиона влетает в мастерскую и останавливается в проёме, смущенно прикусывая пухлую нижнюю губу.
В классе Драко несколько человек пишут с натуры, и она, почти на цыпочках подходит к нему прежде, чем он увлекает её в закутывающие тёплые объятия за ширмой.
— Гермиона, — выдыхает он возле уха и ненасытным поцелуем пытается собрать весь вкус её губ, украсть и спрятать в себе. Они как лепестки розы, и он подхватывает каждую попеременно, смакуя их.
Осенняя пора прекрасна, когда ты согрет. Она может продолжаться бесконечно, потому что рядом есть тот, кто тебе не безразличен. Когда от одного имени ровным строём ползут мурашки вдоль позвоночника, когда от одного едва уловимого шлейфа парфюма ты сходишь с ума, забывая обо всём на свете. Когда рядом с ним Гермиона, он оказывается в другой Вселенной. В той, где им не нужны лишние слова, им хватает прикосновений.
— Как первая неделя занятий? — спрашивает он, не отрываясь от ее губ. — Я так соскучился.
— День прошёл отлично, Драко, — выдыхает Гермиона и встаёт на цыпочки, чтобы крепче обвить его руками за шею.
— Я чертовски эгоистичен, не могу без тебя дышать, — он улыбается сквозь требовательные поцелуи, и Гермиона сдерживает стон, когда он прохладными руками пробирается под свитер, поднимаясь к её груди.
Это похоже на вихрь листьев по осени, что сейчас прокралась в город красно-оранжевыми брызгами деревьев по улочкам, и ассоциировалась у Гермионы именно с их такой яркой и всепоглощающей любовью.
Драко ни на минуту не желал выпускать её из объятий на протяжении всего месяца. С неземной улыбкой встречал на занятиях два раза в неделю, а по вечерам гулял с ней по узким проулкам и набережной.
Он бесконечно целовал её, носил на руках и боготворил. Когда на улице их заставал дождь, это их не страшило. Они продолжали гулять под зонтом, промокая до нитки, а потом согреваясь в мастерской в горячих объятиях друг друга.
После успешного поступления Гермионы в Академию, Драко одарил её букетом белоснежных, ещё совсем девственных полураскрывшихся роз. Они устроили свой камерный ужин перед большим окном на мансарде, с вином, сыром, виноградом и брускеттами.
Им было невероятно легко вместе, молчать, спорить, восторгаться, смеяться и наслаждаться обществом друг друга. За окном разыгралась осень, а в их мире царствовало вечное лето. Только их волшебная страна, в воздухе которой они ловили нежность, что укутывала их подобием уютного пледа, только цвет глаз друг друга, что пленил своей неповторимостью.
Драко рисовал Гермиону при любой возможности, наслаждаясь миндальным взглядом, медовой кожей, что он постоянно хотел пробовать на вкус, и делал это, как только последний штрих его кисти касался холста.
— Можете идти, занятие окончено, — выйдя из-за ширмы и прочистив горло произносит он и распускает студентов своего класса.
Гермиона наконец стягивает сумку с плеча и высвобождается из свитера, оставаясь в шёлковом топе. Она выглядывает из-за ширмы и улыбается, разглядывая спину Драко, обтянутую рубашкой.
Этот мужчина сводит её с ума.
Если бы её однажды спросили, в чём заключается счастье, Гермиона без промедления бы ответила, что оно в его пепельно-голубых глазах, наполненных любовью, в голосе, который пробирает до дрожи каждый раз, в его смехе и обворожительной улыбке, что заставляют улыбнуться в ответ, в парфюме, от которого так кружит голову независимо от того, сколько раз за день она его вдыхает, в нежных прикосновениях его рук, от которых мурашки по коже стремятся захватить всё её тело, и в тех самых поцелуях, когда они встречаются и прощаются на краткие периоды времени, которые кажутся вечностью.
Драко закрывает дверь за учениками и возвращается к Гермионе, подхватывая её на руки, от чего она взвизгивает и крепче ухватывается за его плечи.
— Драко! Пусти! — она запыхается и умоляет поставить её на ноги.
— Ну же, Гермиона, не вырывайся, — бормочет он ей в кудряшки возле шеи, и они вместе сбивают пару мольбертов прежде, чем он опускает её на ноги и прижимает к стене всем своим телом.
— Каждая минута с тобой стоит дороже, чем все остальное время. Поэтому не будем терять ни секунды.
Драко магнетически действует на её сердце.
Невозможно описать словами, что она испытывает к нему, заглянув в глаза. Его взгляд как некое зелье пропитывает её нутро и учащает ритм сердца. Мимолетные прикосновения затягивают их обоих в пучину страсти. Пробуждение чувств дарит восторг и безграничность, словно ты испытываешь головокружение от того, что ты жив. Всё это приводит к мысли, что они достигли своих звёзд, что ранее казались неуловимыми.
Они с Драко и есть шедевр, состоящий из самых главных и важных ингредиентов — любви и частичек их душ, приправленных счастьем.