Тут-то наша работа словно бы только и началась.
Поскольку статью Рольфа перепечатали на разных языках, она прогремела на весь белый свет, так что от имени Терезина уже не могли выступать только официальные ученые, назначенные властями, которые не хотели вкладывать в разрушающийся без армии город ни миллиарды, ни хотя бы даже миллионы; представителями Терезина больше не были исключительно члены городского совета и ученые, жирующие на свои пребенды и скрывающие от мира ожидаемое появление бульдозеров. Нет-нет, теперь мир узнал о нас. К нам стали наведываться и другие гости.
И это стало началом «Комениума».
Один из краеугольных камней в основание терезинской студенческой коммуны «Комениум» был заложен тогда, когда летним знойным днем я увидел, как по центральной площади бредет, спотыкаясь, чудесная девушка в шортах и майке, русая коса ниспадала на ее потную спину… я медленно гнал свое маленькое стадо, тех нескольких козочек, которые не были проданы и не угодили в глотки дегенератов, вонь Панкраца из меня уже давно выветрилась, и она узнала меня, да-да, она приехала из-за статьи Рольфа, чтобы примкнуть к нам… ей хотелось бы познакомиться с Лебо и вообще помогать нам в нашем деле, сообщила она мне… Пораженный явлением этой девушки, я молча сопровождал ее в клубах пыли, которую вздымали над иссохшей землей козьи копытца, и мечтал о сумрачно-багровой траве, желая наступления сумерек, может быть, затем, чтобы незнакомка не заметила, что я сам краснею, пунцовею то ли от смущения, то ли от уже овладевшей мной дерзкой горячности, внезапной склонности к этой девушке, которая, пока я ее вел, вопросительно смотрела на меня… а вел я ее к Лебо… в развалюхах на нашем пути местами шевелились занавески… люди выглядывали из приоткрытых окон… сандалии девушки хлопали по мостовой… тогда на наши улицы мало кто забредал… разве что на официальные площадки Музея приезжали автобусы с туристами… Сара отправилась из Швеции в Терезин искать нары, которые будто бы стали когда-то последним пристанищем для ее дедушки с бабушкой, пока их не убили, она была одной из нароискателей… а таких мы в Терезине уже знали, часто это были молодые люди, которым не давало покоя мрачное прошлое, все те кошмары, что выпали их родителям, дедушкам и бабушкам, их родным, и вообще все то, что случилось тогда… и может случиться вновь? Как далеко способен зайти человек? И как так вышло, что это произошло, например, с моей тетей или двоюродной бабушкой, а меня миновало? А как я бы себя вел… или вела, если бы это меня гнали на смерть? И может ли такое повториться?.. Нароискатели изводили себя этими больными вопросами, в них словно вселился демон… давние смертоубийства, увы, уже и в наши дни пробуравили им мозг настолько, что они вполне созрели для визита к психиатру… некоторые из них на свой страх и риск пускались в путь куда-то на восток, с рюкзаком за плечами и родительской кредиткой в кармане, и обшаривали отсыревшие развалины в Польше, в Литве, в России… короче, всюду, где давние массовые захоронения — это обычное явление… и вот эти искатели, подобно черным каплям, вливались в подземные воды таинственного континента, каким для них был Восток, поэтому не удивительно, что нередко, объятые ужасом, они впадали в полную депрессию… в Терезин кое-кто из них тоже иной раз наведывался… искателям нужно было освободить мозг из мучительных тисков, это были не рядовые туристы, которым хватало пройтись по нескольким маршрутам памяти о геноциде, что поддерживал напоказ миру Музей, простые туристы осматривали Терезин так же, как, к примеру, средневековый замок, в застенках и каменных мешках которого посетители делают более или менее удачные фото и видео для семейного просмотра; нароискателям же подобная дурость не приходила в голову, где засели безумная боль и вечный вопрос: если такое истребление произошло один раз, произойдет ли оно снова?.. Для них Терезин и другие подобные места — это было совсем не то, что средневековые замки, тут они ощущали себя в бездне, где разверзлась земля, попадали в беспощадный мир, в котором было возможно все… и это разъедало их мозг… Такой больной сюда пришла и Сара, поэтому она хотела обследовать весь город… У меня такое чувство, говорила она под цокот копыт моего стада, что мои где-то тут оставили сообщение… для меня.
Поначалу Сара ходила по маршрутам, проложенным Музеем, а потом спустилась в наши разоренные кварталы… Я хочу обойти все стены города смерти, хочу узнать, понять, ощутить, твердила она упрямо в клубах пыли под блеяние моего стада… она выглядела обессиленной… и я отвел ее к Лебо.