Замечаю, что отдельные курсанты «просочились» в операционную, хотя по телевидению наблюдать за ходом операции значительно лучше. Но, видимо, важен факт присутствия в операционной.
Все участники операции на своих местах. В операционной все настолько определено, что малейшее отклонение от этого сразу же бросается в глаза.
Больной уложен на операционный стол в операционную позицию. Он введен в наркоз и находится под неусыпным наблюдением моего первого и главного помощника — Н. М. Лицо ее закрыто маской, как и у всех. Видны только глаза. Сосредоточенные. Озабоченные. Глубокие. В процессе операции цвет глаз Н. будет варьировать от ярко-голубого до серо-стального в зависимости от состояния больного и того, куда склоняется чаша весов его жизни. Я никогда не спрашиваю Н. о состоянии пациента: мне достаточно ее взгляда.
…Над операционным столом высится громада горба несчастного, который столько надежд возлагает на сегодняшнюю операцию. Это его последняя ставка на жизнь, на возможность стать обычным человеком. И я должен оправдать его надежды. Я и мои верные помощники…
Смотрю на одну Н., потом на другую. Получаю «добро». Делаю кожный разрез. Операция началась…
Прошел кожу, подкожную жировую клетчатку, поверхностную фасцию. Кожа атрофична. Клетчатки мало. Фасция плотна… При скелетировании — отделении мягких тканей — остистых отростков и дужек умеренное кровотечение, которое быстро останавливаем я и мои помощники. Их трое. Ага, вот брызнул фонтан алой крови! Сегментарная артерия! Немедленно схвачена мною коагуляционным пинцетом. Электрокоагуляция! Кровотечение прекратилось.
Сегодня Л. стоит первым ассистентом. Прима. Он в ответе за все. Среди хирургов ходит такой каламбур. На вопрос, кто мешает хирургу во время операции, отвечают: первый ассистент и собственный живот хирурга. Ну, живота у меня нет, вернее, он, конечно, есть, но втянутый и не мешает подойти к операционному столу, а вот первый ассистент есть. Он и в ответе и за себя, и за мой несуществующий живот… В общем-то я стараюсь сдержать свои эмоции во время операций, но иногда срываюсь. Бывает! Потом чувствую себя скверно… Еще фонтанчик алой крови! Это следующая по порядку сегментарная артерия. Всего таких фонтанчиков будет двенадцать — шесть по одну сторону от остистых отростков и шесть — по другую.
…Выделены задние отделы шести позвонков — пяти поясничных и двенадцатого грудного. Обычная картина — четкой сегментации нет, вместо отдельных дужек сплошной костный панцирь. Окостеневшие желтые связки слили воедино все дужки, а поверх дужек и окостеневших желтых связок костные напластования, отчего задняя стенка позвоночного канала у таких больных раза в три толще, чем у людей здоровых.
…Лоскуты из отсеченных у оснований остистых отростков первого, второго, третьего и четвертого поясничных позвонков и связывающих их фиброзных тканей откинуты кверху и книзу. Они предварительно закутаны во влажные марлевые салфетки, смоченные солевым физиологическим раствором…
…Вскрыта на небольшом протяжении задняя стенка позвоночного канала. Кое-где твердая мозговая оболочка спаяна с внутренней поверхностью костной стенки позвоночного канала. Замедляю темп работы, чтобы не повредить оболочки спинного мозга. Если такое повреждение случается, приходится очень тщательно ушивать разрыв в оболочках, чтобы не возникло истечение спинномозговой жидкости.
…Освобожден спинномозговой корешок. Впереди еще три. Кропотливая работа! Во-первых, корешки — проводники от мозга к органам довольно крупного калибра, во-вторых, вокруг них костная ткань очень плотна и прочна. Столь прочна, что с трудом откусывается челюстями довольно сильных, мощных костных кусачек…Все четыре необходимые корешка выделены — сформирован задний резекционный клин. Открыт на нужном протяжении оболочечный мешок спинного мозга. Можно рассекать передние отделы позвоночника… Рассечена правая половина. Спинной мозг смещен вправо. Рассечена левая половина переднего отдела. Кончики моих долот дважды побывали в узкой щели между поверхностью передней продольной связки и задней стенки брюшной аорты! Четыре реальные возможности нежеланной встречи с одним из крупнейших кровеносных сосудов человека, каждая из которых чревата вероятностью конфликта. И только чувство моей руки, уверенно определяющей местонахождение кончика острейшего долота, которым я работаю, уберегает от этой ненужной и опасной встречи. Опыт полутора сотен подобных операций. Интуиция, которая тоже является следствием опыта.