С этими словами он приблизился к двери и толкнул ее. Однако дверь не поддалась. Подмастерье толкнул ее снова. Результат остался прежним.
- А дверь не открывается, - глуповато произнес он и воззрился на Илью.
- Что значит, дверь не открывается! – гавкнул нервный посетитель. – Сейчас открою!
Он схватился за ручку и принялся усиленно ее дергать. Не помогло. Дверь открываться не желала категорически.
- Видимо, что-то заело, - глубокомысленно изрек Мастер за стойкой.
- Какое заело! – психанул Гроссман. – Вы с ума сошли?
- Случается и худшее, поверьте, - поделился наболевшим Подмастерье.
- Да куда уж хуже-то? Сегодня Сочельник, а я заперт… с этой!
- Мы вскоре все уладим, - улыбнулся Мастер. – Коллега, звоните этим… которые тут…. По дверям…
- Плотникам! Господи, какие плотники вечером шестого января, а? – взвился Илья.
- Пьяные, - подала голос Илина.
- В лучшем случае, - в кои-то веки согласился он с ней.
- Мы сейчас же займемся дверью, молодой человек, - продолжал безмятежно улыбаться Мастер. – Но куда вам торопиться? На улице мороз и метель. Заказ выполняется. Присядьте. Выпьете свой шоколад. К тому времени мы обязательно что-нибудь придумаем. В качестве возмещения… все за наш счет. И шоколадный подарок себе выберете, какой захотите. Вооон с той витрины.
Мастер махнул на сундуки. Гроссман тяжело вздохнул и снова дернул дверную ручку. Чуда не случилось.
- Коллега, ступайте за инструментами, - мягко промолвил «управляющий».
«Официант» кивнул и ретировался со сцены.
- Предупреждаю, - снова заговорила Илина, обращаясь к старшему. – Если через полчаса не откроете дверь – выбью витрину. И вот это точно будет за ваш счет.
Илья присвистнул. Мастер нервно хохотнул, пробормотал: «Все сделаем!» И тоже ретировался. Правда, только для того, чтобы тут же вернуться из комнатки с надписью «Мастерская» с подносом, на котором дымился горячий шоколад, и пестрело блюдце с внушительным куском торта. Точно такого же, как у Илины.
Гроссман тяжело вздохнул и обреченно направился к столику. Сел на сей раз затылком к Великой. Потому что видеть ее точно не желал. Если бы только затылок так отчаянно не пылал!
Илина посидела некоторое время, отхлебнула шоколад и решительно поднялась… чтобы пересесть спиной к спине Ильи. Потому что видеть даже его затылок было невыносимо! Но не успела она принять удобное положение, как позади нее раздался скрип ножек стула о пол. Быстрые шаги. Шевеление воздуха, обдавшего ее шею. И вот напротив нее со своей чашкой расположился самый отвратительный и самоуверенный из всех мужчин на земле.
- Поговорим? – мрачно спросил он.
- О чем? – тут же вспыхнула она.
- Можно подумать не о чем. Как раз и время, как видишь, имеется. Так с чего все началось, а?
- А разве что-то есть?
- Перестань, Великая. Я нормально поговорить хочу. Ну сколько можно-то? Ты малая была, когда я тебя увидел. И еще с тех пор так и норовила укусить. Ну не бывает на ровном месте. Ну ущипнул я тебя за задницу. Типа никто не щипал? При такой-то заднице?
- Это моя задница. И я не разрешала тебе ее щипать.
- Ладно. Каюсь. Не лучший мой поступок. Но я же извинился. А ты про меня такую чушь распустила по универу… Тебе не кажется, что это чересчур, а? Ты меня уже тогда ненавидела. Еще до этого. Так в чем дело?
- Ты с моей лучшей подружкой переспал. И бросил.
- С кем?
Илина зло хохотнула.
- Можно подумать, тебе большая разница.
- Ну извини! – протянул он и отпил из чашки. - У меня была активная половая жизнь. Потому это мог быть кто угодно. Я первопричину пытаюсь понять.
- Гордишься?
- Ну уж точно не раскаиваюсь. Мне было двадцать лет. Это нормально в двадцать лет. Ладно. Я бросил твою подружку. Что дальше было? Она что? Из окна выбросилась? Вены порезала? Что? Ну разошлись, что такого?
- Светка переживала сильно. Ревела белугой сутками. Сессию завалила.
Илья вздрогнул и резко подался вперед. Потом тяжело выдохнул и воскликнул:
- Стоп! Светка! Это у нее татуха была на груди. Крылья бабочки?
- Ну была…
- Тьфу ты! Да мы вообще по пьяни переспали! А она прилепилась!
- Значит, это она виновата? – удивилась Илина и пристально посмотрела ему в глаза. – Она прилепилась. Ты от нее избавился. Это правильно. А когда ты прилепился ко мне, а я избавилась от тебя – то я «эта». Ну, в лучшем случае. Думаю, у тебя есть и другие определения.
- Так вот оно в чем дело! – хлопнул в ладоши Илья. - Ты тупо испугалась, что я и тебя брошу? Потому лучше сразу всем сообщить, что я… «этот»!