Подмастерье задумчиво повращал глазами, почесал затылок, долго наблюдал за летучей мышью, вернувшейся из-за шкафа в свой угол. Наконец, напялил на голову колпак и озвучил собственные мысли:
- Значит, можно попробовать, чтобы она обратилась к нему с просьбой… или за помощью… или… Обратилась, короче!
- Она тебе что? Оборотень? – хохотнул Мастер. – Так полнолуние еще нескоро.
- Зато конец рабочего дня близко, - и Подмастерье залихватски сдвинул колпак на лоб, отчего и получил по нему разноцветной кисточкой, увенчивающей кончик головного убора.
Марья со вздохом опустилась на диван с самым растерянным выражением лица. Такое же у нее было лишь однажды, в прошлом году, когда… В общем, тогда. Хорошо, что все обошлось. Хотя этим медикам поотвертеть бы всё, что отверчивается! И всё остальное тоже. Она снова вздохнула.
Тогда, когда причина была весомой, она смогла взять себя в руки, а сейчас не выходило. Раскисла из-за ерунды. Неужели, стареет?
- Женечка, милый, ну посмотри, пожалуйста, еще, - умоляющим тоном попросила Марья секретаря. – Захотела, называется, пораньше домой попасть. Что ж за невезение такое! Где-то же они должны быть.
Женя вынырнул из-под стола, откуда ему открывался не самый плохой вид на ноги начальницы. Он, конечно, был моложе ее на добрый десяток лет, но это не значит, что ее ноги не привлекали его внимания.
- Может, вы все-таки в сумке их потеряли? – влюбленным голосом поинтересовался он.
- Господи, Женечка, ну что в ней можно потерять? – жалобно спросила Марья, кивнув на маленькую сумочку, удобно примостившуюся на журнальном столике. – В нее, кроме них, мало что еще помещается.
- Ну… сестреныш утверждает, что женская сумка – черная дыра, которая все сжирает. Может, и ключи ваши сожрала? Конечно, я могу еще отодвинуть диван…
- Нет, это чересчур. Лучше сделай мне чаю, - она собралась с духом и признала поражение. – Придется ехать к мужу.
- Не расстраивайтесь. Не съест же он вас.
- Нет, конечно, - рассмеялась Марья. – Какой бы он ни был, но меня не съест. Это я точно знаю.
Женечка грустно улыбнулся, как улыбался всегда, когда речь заходила об Иване Ивановиче, которого он тайно презирал. И, выбравшись из-под стола полностью, разогнулся и спросил:
- Вам чаю с лимоном или с молоком?
- С медом. Надо успокоиться.
- Нашли из-за чего переживать! – подмигнул ей Женечка и вышел за дверь, оставив начальницу в одиночестве.
Она и не переживала. Но поездка к мужу из-за такой мелочи нарушала привычный ход событий. И не только для нее, она это знала. Потому, пока пила вкусный чай, приготовленный Женечкой, набрала Ивана.
- У?
- Я ключи потеряла.
- Мощно.
- Угу. Я заеду.
- Оk.
- Миссия выполнена, - сказала Марья и очень скоро уже входила в широкие двери офисного здания, где располагалась и контора мужа.
Бодро шагая по плиткам холла, куда выходили огромные окна кафе, бистро и сувенирных лавочек, она заметила в одной из кофеен Ивана. Он сидел за столиком возле витрины, откинувшись на спинку стула, и вдохновенно ржал, широко раскрывая рот и щуря глаза. Сейчас он был похож на себя двадцатипятилетнего. И все бы ничего, если бы ему в этом самое мгновение не вторила девушка, сидевшая напротив.
Алечка.
Сиявшая ярко-красной помадой и шарфиком в тон на темно-зеленом платьице. На столике, разделявшем их, стояли вазочка с кремовой розой и две чашки, от которых поднимался пар – Марья почти слышала запах кофе.
Она удивленно улыбнулась – оказывается, помнит, каким он был… был тогда, когда ухаживал за ней. Нельзя сказать, что они слишком часто смеялись, но теперь она, пожалуй, тысячу лет как не слышала смеха мужа. Когда он перестал смеяться? А она? Когда они приспособились к новым обстоятельствам, даже не пытаясь что-либо изменить? Словно и не было свиданий, милых нелепых подарков на все возможные и невозможные праздники. Не было пикников, поездок на дачу. Ничего не было. Отваливалось кусками. Совместная жизнь отрубила за ненадобностью романтичные прогулки, стирала из памяти даты, заставляла валяться в постели вместо того, чтобы ездить за город. Дача перестала нести созидательную функцию для их душевного равновесия, а потом Иван ее продал. Не спросив ее. Впрочем, имел полное право – его наследство. Только ей казалось, что вместе с дачей он продал и их прошлое – теплое и уютное.
Марья решительно вошла в двери, и перед их столиком предстала с очаровательно-вежливой улыбкой на губах.
- Привет!
Иван встрепенулся – на одно мгновение – потом улыбнулся в ответ. И как мало общего было в этом выражении на его лице с тем, что она видела, когда стояла по ту сторону витрины.