Какой конкретный каждый раз смысл вкладывали неолитические художники в знаки на скалах? Какая жизненная необходимость заставляла создавать эти каменные полотна?
Работы Линевского можно, по существу, назвать первыми, в которых наука от поверхностных описаний и более или менее правдоподобных домыслов перешла к трезвому анализу карельских петроглифов.
Линевский выдвинул гипотезу, согласно которой карельские петроглифы рождены причинами узкопрактическими, утилитарными. В самом процессе изготовления петроглифов, ритуалах, которые, видимо, совершались рядом с ними, исследователь видел только отзвук так называемой охотничьей, промысловой магии. По мнению Линевского, создатели петроглифов были убеждены, что, "достаточно сделать рисунок животного или человека, проговорить определенные словесные формулы - и можно будет влиять на живой оригинал сделанного изображения". Иными словами, если на скале выбита лодка с людьми, это означает лишь то, что охотники плывут на реальный промысел, а единственный смысл изображения - обеспечить обильную добычу.
Совершенно по-иному увидел карельские петроглифы один из крупнейших советских исследователей первобытного общества В. И. Равдоникас. Не только реальную жизнь отображают петроглифы, считал исследователь, но и сложное мировоззрение и космическое миропонимание неолитического человека. Не просто конкретных животных или реальные сцены охоты изображал первобытный художник, но и воссоздавал на скалах сказочный, рожденный культовой фантазией потусторонний м.ир. Конечно, продолжает исследователь, в изначале причин появления петроглифов лежали реальные заботы об успешной охоте, но эти заботы оказались как бы перенесенными в мифологический мир. И там, где Линевский и его сторонники видели просто лодку с охотниками, В. И. Равдоникас видел мифологическую солнечную ладью, совершающую свой извечный и нескончаемый путь; там, где один видел схематическое изображение капканов, другой - символы Солнца.
Петроглифы начинали приобретать в глазах людей XX века некую эмоциональную объемность, смысловую глубину. Мысли Равдоникаса развил ленинградский ученый К. Д. Лаушкин. Его расшифровки петроглифов Карелии зачастую напоминают поэтическую реконструкцию исчезнувшей жизни - "Борьба за огонь", "Луна и ведьма", "Начало мира", "Солнце на закате", "Солнцева мать", "Сотворение человека", "Преступление и наказание злой лягушки"... Еще Равдоникас связывал смысл изображений с окружающей природой, пытался уловить какую-то психологическую закономерность в самом выборе неолитическим художником места для своей мастерской. Первозданный контраст между монументальностью каменных мысов Онежского озера и "непрестанно волнующейся, вечно живой и, как жизнь, безбрежной поверхностью озера с его постоянно меняющимися, почти неуловимыми цветовыми оттенками" первобытный художник, как считал исследователь, инстинктивно отождествлял с понятиями жизни и смерти.
К. Лаушкин развивает эти мысли до масштабов гипотезы. Он видит уже онежский берег как "грандиозный первобытный храм солнца, где куполом было само небо, иконостасом - гранитные скалы с петроглифами, а алтарем горизонт с живым солнечным богом".
...Как это почти всегда бывает, наука, дойдя до неких генеральных обобщений, вновь обязывает исследователей обратиться к конкретным фактам. И, чтобы разобраться в этом клубке мнений, гипотез, споров, дешифровок, необходимо было снова с учетом всех накопленных знаний, новейших открытий в области первобытной культуры вообще вернуться к кропотливой работе по исследованию каждого петроглифа. В 1962 году к такому исследованию наскальных рисунков Карелии приступила археологическая экспедиция Института языка, литературы и истории Карельского филиала АН СССР, возглавляемая кандидатом исторических наук Ю. А. Савватеевым.
К этому времени уже было открыто несколько новых групп беломорских и онежских петроглифов. На Онежском озере, как оказалось, наскальные рисунки были сосредоточены не только на Бесовом Носу, но и на некоторых прилегающих полуостровках. Обнаружены были новые группы петроглифов и на острове Шойрукшин, и на острове Ерпин Пудас, и самое к тому времени крупное скопление беломорских петроглифов - на острове Большой Малинин в местности, названной Залавруга. Всего со времен исследования Линевского были открыты сотни и сотни новых изображений. Число их тоже еще надо было уточнить, так как, во-первых, не было издано полного свода рисунков, а во-вторых, многие открытые ранее надо было отыскивать заново - заметные, видимые только при определенном освещении, которые, как писал Линевский, удавалось обнаружить, только ощупывая скалу... языком...