Сами продвигался медленно. Между кочками притаились коварные, черные болотные «окна», затянутые, как кружевной занавеской, ледяной корочкой. Сами перепрыгивал через «окна» с кочки на кочку, но ни на миг не забывал о том, что в кустах может таиться опасность. Время от времени он останавливался, переводил дух и прислушивался, не шуршат ли стланики, не чавкает ли од чьими-то лапами болото, не хрустнул ли где-то ледок под крадущимися шагами.
Сами находился среди охотничьих угодий Хорнанкаллиотского Желтого Дьявола, которому в это время года было особенно легко прятаться, сливаясь с осенней листвой. Но Сами водил Хорнанкаллиотского Желтого Дьявола за нос уже два дня и сегодня тоже решил его провести. По-другому никак нельзя. Крепость должна быть полностью готова до того, как выпадет снег. Тогда в лесу лучшего укрытия и быть не может.
Болото кончилось, начался подъем в гору. Стланики поредели и сменились высоким травостоем, выцветшим, тускло-безжизненным. Таким сделала его осенняя, злая непогода и пасмурные, короткие дни. Покрытые инеем стебли пригибались под легким ветерком и таинственно, колдовски шуршали.
Это мешало услышать, движется ли кто-нибудь в траве. Напрягая слух и зрение, Сами осторожно шагал вперед, к рощице, отделявшей его от Хорнанкаллио. Ступать стало легче, земля под ногами больше не проваливалась, но спешить без оглядки было бы опрометчиво. Хорнанкаллиотский Желтый Дьявол сумел бы воспользоваться неосторожностью Сами.
Сами до мелочей изучил Желтого Дьявола и его повадки. У зверя был тонкий слух. Он легко находил добычу и умел совсем близко подкрадываться к ней, буквально вжимаясь в землю даже в самых неудобных для этого местах, хотя ростом был около трех метров. Он стремительно бросался на свою жертву с близкого расстояния, ошеломлял ее яростным рыком и вонзал зубы ей в горло. Он был жутко сильным и мог утащить тушу далеко, туда, где он мог есть спокойно и в безопасности. Он был воплощением смелости и силы. Движения его были легкими, гибкими и плавными, но под мягкой шубой работали упругие мышцы и жесткие сухожилия.
Сухостой редел. Начинался крутой, скалистый подъем. Деревья тут росли среди скал, низкие и искривленные. У самого обрыва их уже не было. Ягель и мох схваченные ночными заморозками, похрустывали под ногами. Взбираться на Хорнанкаллио Сами было трудно, потому что он мог помогать себе лишь одной рукой. Мешала сумка! Она стукалась о камни, цеплялась за все и нарушала равновесие. От нее были одни неудобства. Эх, если бы он мог оставить ее дома!
Последние метры Сами карабкался на четвереньках. Опасность уже почти миновала, но он все равно не мог позволить себе быть беспечным. Желтый Дьявол всегда двигался быстро и ловко, хотя на отвесных скалах и ему приходилось нелегко. Здесь он мог обнаружить себя слишком рано. Да и набрать необходимую для нападения скорость он не смог бы. Сами верил, что тигр на сей раз уже не нападет. Желтый Дьявол был смел и не глуп.
Потому-то Сами и построил крепость именно здесь, место лучше трудно было придумать. Впереди — голые скалы. Их можно охватить единым взглядом. Пятиметровой высоты отвесная скала за спиной обеспечивала безопасность тыла.
Добравшись до крепости, Сами сел на краю скалы и внимательно осмотрел склон. Ни малейшего движения, ни звука. Он внимательно осматривал скалы — каждый камень, каждую расщелину. Горящие глаза-щелки именно сейчас могли наблюдать за ним откуда угодно.
Однако ничего подозрительного видно не было, и Сами с облегчением повернулся к своей крепости. Незаконченная работа ждала его. Нужно было нарастить крепостную стену двумя рядами небольших камней, которые он заготовил накануне. Класть камни на крупные обломки скал было легко. И он приступил к делу без промедления.
После двух часов напряженной работы стена была окончательно готова. Оставалось только сделать крышу. Сами использовал для нее еловые ветки, которые он натаскал с лесосеки. Самые большие из них были толщиной с руку. Они служили как бы стропилами. Он установил их веером внахлест, втиснув верхние концы в расщелину скалы. А между ветками-стропилами он вплел другие, поменьше. Затем уплотнил крышу большими кусками мха, который содрал с валунов.
Сами действовал последовательно и споро. И дышалось ему легко, потому что ритм работы был равномерным. Осенний день, и поначалу свежий, становился все холоднее. Так что Сами не было жарко. Но ни на миг он не забывал о бдительности: порой внезапно прерывал работу и застывал неподвижно, прислушиваясь. В такие моменты даже парок дыхания не вырывался из его рта.
Лес молчал.
Сегодня тоже удалось оставить Хорнанкаллиотского Желтого Дьявола с носом. Дьявол наверняка обнаружил его, но слишком поздно.
Довольный успешным завершением работы, Сами вполз через лаз в стене в крепость. Пол был выстлан лапником. В крепости царил успокаивающий сумрак. В щели между камнями пробивался бледный свет поздней осени. Сквозь амбразуры в стене Сами оглядел скалистый склон перед крепостью, травостой и болото за ним. И не обнаружил там ничего подозрительного.
Устроившись на лапнике, Сами достал из сумки спички и свечу. При ее дрожащем свете он начал читать записи на смятом листе бумаги. Там были все необходимые сведения обо всех Хорнанкаллиотских Желтых Дьяволах мира. Времени у Сами было предостаточно. Он перечел бумагу несколько раз, запоминая приметы, Рост, вес, расцветку животных. Он заучил наизусть особенности характера, привычки, повадки, способы охоты. Чем больше он вчитывался, тем яснее вырисовывался образ врага. Уж теперь-то Желтому Дьяволу никогда больше не удастся доставить ему никаких неприятных неожиданностей, как бы там ни было.
И никому другому не удастся. Они могут называть его Луковицей, с этим уж ничего не поделаешь. Но больше он не станет безропотно носить в сумке кирпичи, если ему опять подложат их в школе, чтобы подшутить над ним. И он больше не позволит, чтобы его запирали в кабинке школьной уборной, а на переменах не разрешит превращать себя в мишень для снежков. Ни Яапи, ни Кольйонен не посмеют больше втирать ему в волосы жевательную резинку и не завяжут узлом рукава его куртки. Все они поймут, что он знает Желтого Дьявола от волосинок усов до кончика хвоста.
Сами читал и перечитывал текст на бумаге, пока ему не стало казаться, что там не осталось больше ни одного слова, ни одной буквы. Бумага была уже не нужна. Он сунул ее в огонь свечи. Пламя ухватилось за уголок бумажки, задрожало, будто испугавшись, но тут же осмелело и в считанные секунды охватило весь листок. На лапник падали черные, обуглившиеся хрупкие клочки. Они рассыпались в прах под пальцами.
Он не заметил, как прошло время. Осенний день в этих северных краях короток. За стенами крепости уже опускались сумерки. Сами уселся поудобнее, и тут вроде бы послышался шорох. Он приложил ухо к каменной стене. Кто-то приближается к крепости? Под чьими-то мягкими лапами хрустнул заиндевевший мох? Сами задул свечу. Не выдох ли огромных легких послышался ему в тот же миг? Не мелькнул ли сквозь щели между камнями черно-полосатый мех?
Нет, ничего. Ничегошеньки. Хорнанкаллиотскому Желтому Дьяволу пришлось признать свое поражение. Может, секунду-другую он и находился поблизости, но затем все же ушел прочь. Сами был уверен, что зверь больше не вернется. Теперь можно с честью идти.
Прямой путь был самым надежным. Сами сполз вниз не по тому склону, по которому поднимался, а по противоположному, и всю дорогу бежал по сухой и твердой земле, заросшей вереском. Здесь-то Хорнанкаллиотский Желтый Дьявол мог бы легко догнать его, но тигр ушел в другую сторону или вообще отказался от нападения. Окончательно.