- Да-да, конечно, мы всё уладим, - закивала, пряча глаза, Людмила.
"Неужели Виктор его дома оставил? - подумала она. - Вот же с-скотина! Всё сделает, чтобы мне нагадить".
Она кинулась домой (благо, не забыла прихватить ключ, когда уходила от мужа), позвонила, затем, не услышав ответа, трясущимися руками открыла дверь. Внутри никого не было.
- Где же он?
В растерянности обошла такие знакомые, но ставшие вдруг чужими, комнаты.
Обеденный перерыв давно закончился, а Людмила словно забыла о времени. Её теперь занимал лишь один вопрос - куда подевался сын?
Может, наведаться к Пахомову на работу? Да, так и надо сделать.
Пешком до мужниной работы пришлось бы тащиться минут сорок. Людмила побежала к автобусной остановке, постояла там с четверть часа, тоскливо озираясь. Наконец, автобус подъехал. Пока тряслась в нём, слушая дребезжание дверок, морально подготовилась к встрече с супругом. Подбирала слова, взнуздывая себя, чтобы не проявить слабину. "Он мне скажет: не знаю, где Володька. А я ему: не валяй дурака! - Иди к чёрту! - Тебе наплевать на ребёнка?".
До здания, где сидели геофизики, Людмила добралась через полтора часа после выхода с работы. Ворвавшись внутрь, переполошила Пахомовских коллег.
- С утра был, сказал, что берёт отгул, - огорошил её Захаров. - Я с ним хотел поговорить, да он только усмехался. Ты же знаешь Виктора: ничего наружу! Всё в себе.
- И куда он подевался? - спросила Людмила.
- Мне не сказал. Вообще суматошный был какой-то. Ему, конечно, свойственна некоторая суетливость, не поспоришь, кхе-кхе, но тут как-то чересчур. Вроде, слушал меня, но, по-моему, ничего не слышал. Глаза вытаращенные, будто у него белая горячка. В отдел кадров только забежал - и был таков. Даже не попрощался, так сказать.
Людмила всплеснула руками.
- Но вы же - друг ему! Или нет? Что вообще творится?
- Даже не знаю, что тебе сказать, Людочка, - смутился Захаров. - Я попытаюсь выяснить. Меня это, так сказать, расстраивает до предела. Получается, он мне не доверяет, понимаешь? Я от него такого не ожидал. - Он машинально подёргал пачку папирос в кармане рубашки.
- Господи, и что же мне делать?
Захаров коротко подумал.
- Я бы на твоём месте сторожил его в квартире.
- Да была я в квартире! И в школе была, - Людмила заплакала. - Володька на занятия не пришёл.
Захаров втянул носом воздух.
- Хм, как бы до милиции дело не дошло. Ты всё-таки вернись в квартиру и подожди его там. Ну не вечно же он будет где-то болтаться! Вернётся!
Людмила махнула рукой.
- Я уже ни во что не верю. Ладно, Андрей Семёнович, спасибо. - Она направилась к выходу.
- Ты в квартире будь, слышишь? - крикнул ей вдогонку Захаров. - А вечером мы к вам зайдём. Слышишь, Людочка?
Людмила не ответила.
Может, и впрямь покараулить в квартире? Нет, сидеть, сложа руки, было выше её сил. Тогда уж лучше на работу вернуться.
Но на работу она тоже не пошла. Вместо этого бросилась к Карасёву - единственному, кто сейчас мог помочь ей.
Ресторан был пуст, из колонок звучал "Ласковый май". С кухни доносился грохот кастрюль, слышались голоса поварих. Скучающий официант долбил по клавишам отключённого синтезатора, стоявшего на подиуме.
Не обращая на него внимания, Людмила устремилась к двери с надписью: "Посторонним вход воспрещён".
- Женщина, вы куда? - крикнул ей официант.
Людмила будто не услышала. Распахнула дверь и ринулась по коридору в администрацию.
- Женщина! - отчаянно крикнул официант, бросаясь следом.
- Саша, я ушла от него, - трагическим голосом объявила Людмила, появляясь на пороге Карасёвского кабинета.
Тот поднял глаза от бумаг, медленно поднялся из-за письменного стола. Лицо его принято странное выражение надежды и испуга. Людмила вздохнула и бросилась ему в объятия.
- Погоди, объясни толком, - растерянно забормотал он, обнимая её и гладя по спине.
Дверь снова распахнулась, внутрь ворвался официант. Увидев директора, развернулся и, не отпуская дверной ручки, вылетел обратно.
Людмила вскинула взгляд на Карасёва.
- Ушла. Понимаешь? Вчера вечером. После того, как... ну ты помнишь. Он... он был невыносим! - Людмила хотела рассказать о ссоре на демонстрации, но слова застряли у неё в горле. - Я ночевала у знакомых. У его друга. Куда мне теперь идти? Ты знаешь?
- Подожди, - повторил замороченный Карасёв. - Это всё так неожиданно... Мне надо сообразить.
- Ты говорил, что хочешь развестись, - напомнила ему Людмила. - Когда, если не сейчас?
- Ты присядь. Выпей кофе. Или вот, хочешь, коньяк есть. Хороший. Давай я тебе налью немного.
Людмила обессиленно опустилась на стул. Карасёв подошёл к шкафчику за его спиной, достал оттуда бутылку коньяка и маленький бокальчик. Плеснул Людмиле грамм пятьдесят.
- Вот, возьми.
Она покорно выпила и закашлялась, махая ладонью перед ртом. Карасёв схватил стоявшую на столе зелёную бутылку с минералкой, налил в стакан, сунул подруге. Та начала пить, захлёбываясь и гулко глотая.
- Так, давай обдумаем спокойно, - сказал он, возвращаясь на директорское место. - Значит, ты от него ушла. Это уже окончательно?
- Ну конечно! - с раздражением откликнулась Людмила. - Как ты думаешь? Слышал бы ты, что он говорил вчера. Сволочь паршивая. На глазах у всех!
- Так, - снова сказал Карасёв. - Понятно. - Он поморщился. - Из меня вчера, кстати, тоже душу вытрясли.
- И что теперь? Как нам поступить? - спросила Людмила, впервые, кажется, объединив себя с Карасёвым в одно местоимение.
Тот побарабанил пальцами по столу.
- Давай так. Ты же точно не возвратишься к Пахомову, да? Я тебе сниму номер в общежитии и разберусь с семейными делами. Развод - это дело не одного дня, ты же понимаешь. Надо как-то разделить имущество, да и дети...
- У меня, кстати, тоже сын есть, - напомнила Людмила.
- Ну вот! Что тебе объяснять?
Она высморкалась в платок. Спросила глухо:
- Ты женишься на мне?
- Ну конечно! - Карасёв вскочил со стула, подлетел к ней и обнял, поцеловав в макушку. - Людочка, что за вопросы!
Она уткнулась носом ему в живот. Заговорила гнусаво:
- Я не знаю, где мой сын. Не знаю, где муж. И где буду ночевать. Я сбежала с работы. Мамочки мои, что мне делать? В чём я провинилась? Ничего не понимаю. Саша, помоги мне! Я... я теряюсь. Вся жизнь наперекосяк. И... и где мой ребёнок? Будто пелена перед глазами. Хоть вешайся. Я в милицию пойду! Пусть ищут ребёнка...
Карасёв метнулся к столу, налил ещё минералки, поднёс Людмиле. Та начала пить, трясясь от рыданий.
- Тебе надо успокоиться, - сказал он, гладя её по голове. - Сейчас я отвезу тебя в общежитие, вечером приеду и всё обсудим. Только не делай глупостей.
- Мне на работу надо.
- Какая уж тут работа!
- Тогда оформлю отгул. - Она подняла на Карасёва припухшие от слёз глаза. - Саша, помоги мне найти сына.
- Помогу, - пообещал он. - Только не сейчас. Я же не могу бросить ресторан. У меня на месяц вперёд всё расписано. Сегодня вот свадьба, завтра - день рождения у Рябининского зама... И Клюев наседает... - Он замолчал, не договорив.
- Если ты меня оставишь, я погибла, - прошептала Людмила.
- Ну что ты такое говоришь! Откуда такие мысли? Даже и не думай об этом. Выбрось из головы. Аж прям самому не по себе стало. Ты как скажешь иногда, Люда! Не знаешь, как реагировать. Всё сделаю, что обещал. Не волнуйся.