Такси подкатило без пятнадцати шесть. Расхлябанный бежевый "Москвич" с шашечками на дверях. Водитель-якут начал было трепаться о политике, но Людмила молчала, и он тоже умолк.
Спустя десять минут они подъехали к дому, и Людмила поднялась на третий этаж. Позвонила, втайне надеясь, что сейчас дверь распахнётся, и оттуда выбежит Володька: "Мама, мама, привет!". Но никто, конечно, не выбежал. Людмила открыла ключом дверь и вошла внутрь.
Чемодан её лежал в углу большой комнаты, слева от телевизора. Слава богу, Виктор его не тронул. И на том спасибо.
Она ещё раз перебрала вещи (не забыла ли чего?), присела на диван, собираясь с мыслями, потом прошла в детскую комнату. Володькиной одежды в шкафах не было. Значит, в самом деле увезли ребёнка.
В горле встал комок. Несколько мгновений она боролась с собой, чтобы не расплакаться, потом отошла к письменному столу, безучастно покатала пальцем лежавший возле оранжевой настольной лампы фломастер.
Володька обожал рисовать карты войн и сражений. Чёрные, красные и синие фломастеры тратились влёт, зато жёлтые и зелёные лежали почти нетронутые.
Людмила открыла верхний ящик стола. Пенал, карандаши, линейки, тетради, циркуль, ластики, точилки - всё это было свалено в кучу, точно на помойке. Она всегда отчитывала его за неаккуратность, заставляла периодически наводить порядок, но всё без толку. А теперь, господи боже, чего бы она только не отдала, лишь бы он был здесь, рядом, такой как есть, со своей безалаберностью, двойками в школе и порванными штанами.
Она села на кровать, провела рукой по шерстяному покрывалу, кинула взгляд на пустые книжные полки. Книги-то ему зачем? Людмила нахмурилась, соображая, и вдруг её осенило: Виктор увёз ребёнка насовсем! Он не собирается возвращаться в эту квартиру - ни после каникул, никогда.
Людмила вскочила, заглянула за изголовье кровати, где сын обычно держал старые целлофановые пакеты с солдатиками. Пакеты стояли нетронутые, но книжек-то не было! "Значит, всё-таки отправил его к тётке, - поняла Людмила. - Вот же сволочь! Но когда успел? Когда?".
В голове что-то будто щёлкнуло, и Людмила приняла решение.
Она прошла в соседнюю комнату, застегнула на молнию чемодан и поволокла его к выходу. Потом спохватилась, вернулась в детскую и зачерпнула из целлофанового пакета горсточку пластмассовых солдатиков - на память. Ссыпала солдатиков в сумку и потащила чемодан дальше.
Эту ночь она провела в общежитии.
На следующее утро Людмила перво-наперво сбегала на почту заказать междугородний разговор.
Коллеги теперь смотрели на неё враждебно. Даже Альфия Муратовна, так утешавшая Людмилу в первый день разрыва с мужем, высказала своё недовольство:
- Я, разумеется, сочувствую вам и вхожу в ваше положение, Людмила Геннадиевна, но и вы войдите в наше. Отдел отстаёт, мы вынуждены делать вашу работу. А за сверхурочные нам, как вы понимаете, никто не платит. Почему из-за ваших проблем должны страдать все?
Людмила подняла на неё ясный взор.
- А идите-ка вы к чёрту, Альфия Муратовна.
Та опешила.
- Как вы сказали?
- К чёрту.
- Вы... вы понимаете, что говорите? Может, вам врачу показаться?
Людмила поджала губы.
- Отойдите, пожалуйста, от моего стола. Иначе к врачу придётся идти вам.
Альфия Муратовна побледнела и, ничего более не сказав, удалилась.
Людмила твёрдо решила наведаться к Пахомовской сестре, но пребывала в раздумьях, увольняться ей совсем или брать отпуск без сохранения зарплаты. Внезапный визит Анны Григорьевны разрешил этот вопрос.
Захарова прибежала в необычайном волнении. Увидев сидящую за рабочим столом Людмилу, облегчённо выдохнула.
- Ох, Людочка, а мы так переживали, когда ты вчера не пришла. Ну слава богу, всё в порядке. Ты где ночевала?
- В общежитии, которое мне Карасёв снял, - ответила Людмила. - Не хотела вас беспокоить. Спасибо вам за всё, Анна Григорьевна.
Захарова на миг смутилась, но решила не лезть в чужие дела.
- Я зачем к тебе пришла, Люда, - сказала она. - Андрюша же выяснил, куда твой ребёнок делся.
Людмила оцепенела.
- Куда?
- Он с геодезистами поговорил. Там у него приятель есть, Рыбаков. Они втроём с Андрюшей и Виктором на Степановскую сопку поднимались. Ну вот, а у этого Рыбакова есть знакомый в городе, Лидин. На складе работает. Вот к нему-то Виктор Володю и отвёз.
Людмила схватила её за руку.
- Это точно, Анна Григорьевна?
- Ему об этом Рыбаков сказал.
У Людмилы задрожали губы, по щекам покатились слёзы.
- Господи, неужели правда? Так он у него сейчас?
- Этого я не знаю, - ответила Анна Григорьевна и ободряюще улыбнулась. - Ну что ты, Людочка, успокойся. Ну не плачь. Видишь, как всё хорошо обернулось.
- Боже мой, Анна Григорьевна, спасибо, спасибо вам!
Захарова тоже расчувствовалась - заплакав, обняла Людмилу. Сидевшая за соседним столом Юлия Борисовна строго заметила:
- Людмила Геннадиевна, может, вы будете решать свои личные проблемы в коридоре?
Людмила не стала спорить. Выбежала в коридор, прислонилась к гипсокартонной стене и, зажимая рот ладонью, затряслась, издавая странные, глотающие звуки. Анна Григорьевна вышла вслед за ней, обняла.
- Ну что ты, Людочка, ну не плачь. Всё же хорошо! Ну что ты...
- Ой, Анна Григорьевна, - сказал Людмила, отирая слёзы. - Вы не представляете, что вы для меня сделали. Как мне вас благодарить?
- Да ну что за глупости ты говоришь! Ну успокойся. Ну не надо так!
Людмила вдруг вырвалась из её объятий и побежала в туалет, чтобы дать волю чувствам.
Ей хотелось сразу помчаться к этому Лидину, но Захарова её остановила.
- Ну куда ты сейчас победишь? Его небось и дома нет.
- Ну да, действительно, - опомнилась Людмила. - Что-то я совсем ничего не соображаю...
Она вернулась в комнату, но работать уже не могла - все мысли были только о сыне. "А что, если его увезут, пока я тут сижу?" - с ужасом думала она. Но тут же одёргивала себя: Пахомов же сказал, что тётка забрала Володьку ещё вчера. Ах, если б Захарова пришла к ней днём раньше! Но кто ж знал!
"А может, наврал? - думала Людмила. - Может, Володька ещё там? Как было бы хорошо!". Эта надежда исподволь грела ей душу. Сама того не замечая, она принялась искать доказательства этого, и, конечно, нашла. Пахомову было выгодно врать - это раз. Тётка не успела бы так быстро прилететь - это два. Ну и то, что Пахомов где-то пропадал вечерами - это три. А где он пропадал? Разумеется, у сына. Книжки ему возил, одежду...
"Он ещё там, мой Володенька, - с трепетом думала Людмила. - Ждёт, ненаглядный. Ждёт, а я здесь. Как же медленно течёт время!".
Она не досидела до конца рабочего дня - отпросилась на пятнадцать минут раньше. Такси, которое она заказала сразу после разговора с Анной Григорьевной, ждало её у выхода. Теперь это была жёлтая "копейка". Внутри голосом Вилли Токарева разрывалась магнитола: "Небоскрёбы, небоскрёбы, а я маленький такой...".
Словно угадывая настроение Людмилы, водитель-кавказец погнал так, словно опаздывал на последний самолёт. "Я тут пятнадцать лет езжу, - объяснил он. - Каждую кочку знаю. В Якутск бы так не втопил, хе-хе".
Вместо обычных сорока минут домчал Людмилу за двадцать пять. "Если б не светофоры, быстрее бы вышло", - смеясь, сказал он на прощание, получая деньги.
Людмила окинула взглядом панельную двенадцатиэтажку. Сердце сжалось от счастливого предчувствия. Она уже почти не сомневалась, что Володька там.