Боже, как у меня раздирало и жгло болью бедра от отходящей эпидуралки. И вот, я заорала как резанная, но не от схваток, – и врачи меня стали буквально затыкать: «что ты орешь, дыши, расслабься». Я говорила про ноги, но меня не понимали и не хотели понимать. И, даже, несколько раз проверяли, рожаю я или нет. Это было 6 часов вечера.
Мне сделали вторую эпидуралку – я уже ей не так радовалась, так как знала, что меня ждет после. И вот, обезболивание отходит, я снова ору – а ко мне никто не подходит. Я ору, я плачу, я кричу – боль в бедрах от отходящей анестезии невыносимая. Ко мне никто не подходил минут 30-40. И вот, пришла акушерка-помощница, с фразой «хватить кричать, все же рожают, и ты родишь, не кричи» и ушла.
7 вечера. Ко мне все же подошел врач, но не тот, с кем договаривались, проверил матку – «вы не в родах», ушел.
7:30 – пришел мой врач, и в буквальном смысле возмутился «ты че, блин, не подготовилась к родам, вообще. Ты не в родах» и ушел. Здравствуйте, это я – первый человек в мире, который не был готов к родам и такой боли от отходящей анестезии. До свидания. И тут я вспомнила слова моей знакомой: «Наташ, тебе страшно, больно, но подумай о ребенке,– как страшно и больно ему». И только это в последние часы заставило меня собрать в кучу весь расшатанный болью мозг, схватиться за стоящую капельницу рукой, стучать по ней большим пальцем (я его в итоге вывихнула) в период схваток и дышать, дышать. Больше я никого не звала и не орала, я отключила голову, меня тут не было.
Роды
8 вечера. Ко мне пришел мой «духовный коррупционный наставник» и сказал, что я могу перейти в родовую. Я молча доковыляла, легла, и меня «придавили» моими же коленями к груди специальными зажимами на кресле, объяснив, как тужиться. А я пыталась, но не могла, оказывается, свернув меня калачиком, ноги моего ребенка еще дальше вошли мне под ребра. Я попросила отодвинуть мои ноги дальше, и начала выполнять указания врача, и все было нормально (или нет, от боли и бессилия я не помню), пока мне не сделали специальный надрез. Он идет как подарок к родам и без анестезии, так ребенку легче выйти, а рожавшей не порваться. Словами мои эмоции было бы трудно объяснить в первые секунды надреза, но то, что в итоге я начала как при судорогах мотать головой из стороны в сторону, а акушер «выдавил в ручную» из меня малышку – говорит о многом.
Это Россия, детка
22.30. Привет, мой ангел, которого сначала положили мне на грудь, а потом пошли мыть. Меня «вживую» стали зашивать, а я вслушивалась в то, как ты, моя любимая крошка, кряхтела и в первый раз чихнула.
Дочку завернули в пеленку и положили рядом. Я думала, ее сейчас заберут, так как мои глаза смыкались все сильнее, но нет. Акушерка-помощница открыла мою грудь и начала прислонять малютку, и тут мне в лицо вылетела ее первая фраза: «Ой, она так на китайца похожа». Я лишь смогла медленно перевести взгляд, стараясь не думать о невежестве этой женщины, а малышка в это время не особо понимала, что ей делать с моей грудью. Вторая фраза акушерки убила на повал: «Ой, соски не сильно торчат, папка мамке их не вытянул». Здравствуйте. Муж, какого черта ты мне не вытягивал клешнями соски?? До свидания.
Все ушли из родовой. Все. Ушли. Я лежу кое-как на родовом кресле, с капельницей в одной руке, с малышкой в другой, благо малышка лежит очень близко, и я смогла, прижав ее локтем, набрать мужу и родителям для сообщения радостной вести. Прошло 30-40 минут, ко мне никто не возвращался, и, будь у меня спички, я бы реально вставила их в свои глаза, чтобы не уронить малышку. А родовое кресло, оказывается, высокое.
Я хотела вставить вам скриншот от переписки с подругой.
Но она не сохранилась, много времени прошло.
Подруга пишет: «Ты, наверное, ничего не помнишь с родов?
-«Я бы отдала все, чтобы забыть те дни»
И сейчас многие, кто читают эти фразы (даже моя мама), считают меня отвратительным человеком – как так, ты хочешь забыть счастливые минуты появления малыша? Я хочу забыть не это, я хочу забыть муки, хамство, халатность. И никогда больше не рожать. Я действительно завидую тем, кому это далось и дается легче, чем мне. И я бы рада назвать себя нытиком, но то, что мне удалось пережить потом, показало, что я очень сильный человек.