Акме отшатнулась так, будто Провидица ударила её.
— Как это?.. — прошипела она.
— Не бойся, — улыбнулась фавна. — Я храню Кеос от Сил врага. Но ведь моя Сила тоже темна. Могущество Атариатиса вобрало в себя обе грани. Тёмная по своему обыкновению всегда сильнее, но светлая берёт верх чистотой и святостью. Кунабуле будет сложнее противостоять той грани, которая ей родственна.
— А Сила Лорена тоже темна? — напряжённо спросила Акме; новость о том, что её Сила родственна Силе этих тварей, была ей омерзительна.
— Способности Лорена ещё не раскрылись передо мной так же, как твои, — последовал ответ. — Да ты сама все ещё полна тайн. Но его огонь действует благотворно на твой. Они — единое целое.
— Скажи, Провидица, — вдруг произнёс Гаральд. — Как демоны находят её?
Тон мужчины был спокоен, голос прекрасен своей глубиной, но изумрудные глаза, беспокойно сверкающие, сузились и внимательно следили за Провидицей.
— Я могу лишь догадываться, — последовал ответ. Она провела прекрасной рукой в воздухе над гладью озера, и мерцающие воды затянулись серебристой дымкой, отчего стало темнее. — Вероятно, из-за родства этих Сил они чувствуют друг друга. Силу, заточившую их в небытие, они учуют за тысячи земель. Они осознают, что, пока существует эта мощь, им долго не прожить. Стало быть, все те, кто выбрался из Кунабулы, преследуют одну цель: убить Рианоров. Пока их едва ли больше десятка, но все они, будто мотыльки, исподволь слетаются в одном месте. С каждым днём их всё больше. А вскоре неведомая сила высвободит их всех, и Архей поглотят сотни тысяч этих мотыльков.
Гаральд дёрнулся было в сторону Акме, будто хотел взять её за руку и увести отсюда, но холодно взглянул в ослепительное лицо женщины и пробормотал:
— Какова в таком случае польза от тебя здесь? Ты не можешь защитить их?
— Я укрою их от любых горестей, но только тогда, когда они в Кеосе и тем более в этом лесу, — тихо проговорила Провидица, величаво ухмыляясь. — А она безрассудно гуляет с тобой по полям.
— Это скорее Акме сожжёт себя дотла, чем признается, что нуждается в ком-то, — усмехнулся Гаральд. — Она действительно безрассудна.
— Намерен ли ты положить конец этому безрассудству? — едва слышно, почти невесомо и певуче прошелестела Провидица.
— Противостоять её упрямству я не могу, — ответил тот с улыбкой и с лёгким поклоном, по привычке держась за рукоять своего меча в ножнах. — Но готов проследить, чтобы это упрямство не выходило за разумные рамки.
— Гаральд… — изумлённо выдохнула Акме, догадываясь, что этими смелыми словами молодой мужчина подписывал себе приговор; ужас сменялся экстазом и обратно.
— Тебе известно, сын герцога, что они отправляются в самую суть, к истокам кунабульской мощи, — более не улыбаясь, холодно сказала она, и голос её походил на грозный удар молота по железу. — Мимо гор Эрешкигаль, через врата Апепа, по ущелью Эрры. В самое сердце Иркаллы!
— Знает ли это Акме? — красиво и легко улыбнулся Гаральд.
— Я — другое дело! — воскликнула девушка, умоляюще глядя на него. — Я обязана там быть! Но ты!..
— Если ты — сестра того, кто обязан там быть, это тебя ни к чему не обязывает! — мрачно отозвался мужчина.
— Если тебе так хочется увидеть Кунабулу — увяжись за королевскими следопытами, а не за нами! — разозлилась девушка. — Им безопаснее там находиться!
— А почему бы не с вами? — со смешком в голосе фыркнул сын герцога. — Нам по пути! Упирайся, сколько тебе угодно. Не поможет.
Гаральд так завораживающе смотрел на неё, что ругательства Акме застряли в горле.
— Нареки меня частью того отряда, который вместе с ней и её братом отправится в эти земли, — переведя взгляд на Провидицу, твёрдо произнёс тот.
— Ты знаешь обряд наречения? — без тени удивления спросила фавна.
— Я много часов провёл в архивах Кеоса.
— Я нареку тебя полноправным сателлитом всех тех, кто соберётся, только тогда, когда все приготовления к этому пути закончатся. Но пути назад не будет. Я скреплю вас столь нерушимым договором, что любое твоё предательство, содеянное по твоей воле, отказ от путешествия после наречения…
— …приведут меня к вечному позору или мучительной смерти, — перебил тот мрачно и решительно. — Я знаю эту тайну.
— С меня довольно! — воскликнула Акме, обратив царице пылающий взгляд. — Провидица, ты связываешь этого человека со мной нерушимыми узами, не оставляя ему права оценить всё положение, подождать, поразмыслить. Теперь у него нет пути назад. Мне не нужен Хранитель!
— Он сам себя связал, — Провидица переглянулась с мужчиной и зажгла улыбкой коралловые уста свои. — Сила обета, данного себе или кому угодно, может оказаться сильнее моего дара.
«Любопытно, — холодно нахмурившись, с пренебрежением подумала девушка. — Не стоит ли за его обетами могущественный герцог Алистер или сам владыка Карнеоласа? Иначе что может тянуть его в ту сторону так сильно?».
— Вам пора, Гаральд Алистер, — отвернувшись от них, сказала царица Авалара. — Если ты и впредь желаешь быть её Хранителем, то должен изучить её до мелочей. Но даже незнакомец скажет ей, что она устала. Опасно ночью покидать дворец. Приходи ко мне днём, и мы продолжим обучение.
Акме не стала возражать. Она лишь удручённо пробормотала слова благодарности и направилась к выходу.
— Гаральд Алистер, — позвала Провидица, и тот выжидающе обернулся, а Акме навострила уши. — Она нуждается в тебе так, как не нуждается никто, даже если она никогда этого не признáет. Она идёт за братом, ибо связь их не должна быть потеряна так же, как и твоя с ней. Ты был наречён её Хранителем по приказу герцога Атийского. Но чего стоят его приказания там, в Иркалле, где всему мирскому приходит конец и в силу вступает то, что нашим королям да герцогам неведомо? Ты имеешь на неё невероятное влияние. Я два дня мучила её страшными видениями. Но Сила её пробудилась только тогда, когда она поняла, что тот демон мог навредить тебе.
Акме спрятала во тьме вспыхнувшее лицо, Гаральд же молча поклонился фавне и повёл девушку прочь из леса.
«Она просто выдала меня!» — в ужасе думала Акме, ей стало жарко от смущения.
— Ты не доверяешь мне, — через несколько минут звенящего молчания тихо пробормотал Гаральд, не смотря на девушку.
— Дело не в этом, — процедила Акме, раздражённо отмахиваясь от веток. — Я не хочу, чтобы люди гибли из-за меня.
— Так или иначе, — сказал тот, внезапно оживившись, — желаешь ты или нет, я — твой Хранитель, а ты нарекла себя Хранителем Лорена, Лорен — Хранитель Архея. В моих руках сосредоточена вся безопасность нашего края. Вот это да!..
— Расскажи мне об обряде наречения, — напряжённо прошептала Акме.
Гаральд несколько мгновений помолчал, а потом спокойно ответил:
— Это древний обряд. До Провидицы его исполняли короли из династии Рианоров. Затем эту привилегию Атариатис уступил ей. Для какого-либо предприятия выбирались члены отряда, которые должны был совершить то или иное дело. Цари и Провидица, несущие в крови своей Силу, связывали их невидимыми узами для того, чтобы у них было чувства родства, и дело шло слаженно. Если кто-либо покидал эту «семью» без доброй воли своих собратьев, дезертировал, предавал их, на него набрасывалась вся кара связывающей их магии. Человек либо погибал либо был отовсюду гоним и неприкаян, что в конце концов доводило его до самоубийства или безумия. Этот обряд всегда был полезен, но порой во время тяжелейших трудностей или мгновений малодушия «братьев» не покидало ощущение, что их сковывают кандалы.
— В эти же кандалы закуют и наших «братьев»? — прошептала девушка. — Даст ли Провидица право мне или Лорену освободить их от этого плена?..
— А если они все захотят покинуть вас в самую трудную минуту? Если вы останетесь одни? — искренне изумился Гаральд.
— На то воля их, — спокойно ответила девушка, пожав плечами.