Брат и сестра, как две сонные мухи, медленно брели по безлюдным тропам парка. Они волновались, так как сегодняшний Тайный Совет должен был подвести конец их пребыванию в Нелейском дворце и открыть новую страницу их жизни, неясную и зловещую. Разведчики да следопыты прибыли ещё несколько дней назад, доложили обстановку и исчезли столь же неуловимо, сколь и появились. Трен был мрачен, и молодые целители догадывались, что ничего хорошего их впереди не ждёт. Акме не боялась ближайшего будущего, ей с братом хотелось лишь делить последние мирные дни, оставленные ей для размышлений.
День был пасмурным и прохладным, по парку с яростным воем носился ветер. Акме лишь зябко поёжилась и поплотнее укуталась в тонкую шаль, маленькими ручками прижимая к груди углы ткани.
— Хороший был балл, — с усмешкой произнёс Лорен, задумчиво разглядывая небеса. — И всё было весьма прилично, если бы акидийцы не вмешались. И Арнил всё же не оставил тебя без внимания.
Акме мрачно промолчала, хотя ослепительное лицо принца, смягчённое страстью, нравилось ей.
— Единственное, что я желаю посоветовать тебе, Акме, — на удивление серьёзно проговорил Лорен, — не возвращайся в Карнеолас, едва на трон взойдут Дарон Вальдеборг и супруга его, Альвария. Она не сводила с тебя глаз, пока ты была с Арнилом. Когда эта чистокровная акидийка получит власть, ты первая станешь жертвой её тирании.
— Я всё видела своими глазами. Всё это полная ерунда, я не вернусь в Карнеолас, даже если наш поход закончится благополучно, — прохладно произнесла девушка, отвернувшись от Лорена. — Трен, Аберфойл Алистер, Альвария, её драгоценный Арнил — все они останутся здесь, а мы с тобой будем недосягаемы для них. После похода я отправлюсь в Хадерат, поработаю в местной больнице да поживу на берегу Моря Тиамуль.
— Ну ты придумала! — воскликнул Лорен. — Ты думаешь, я тебя отпущу?
Акме поглядела на него с угрозой и фыркнула:
— Да я и спрашивать тебя не буду. Возьму немного денег из своего приданого, на первое время сниму маленький домик. По выходным буду купаться в море, валяться на песке. Наемся фруктов. Там лето девять месяцев в году. Мне кажется — смогу быть там счастливой.
— Это торговый городок, в древности — богатый. Теперь заново отстраивается, — пробормотал Лорен.
— Представляешь, сколько там возможностей?.. — улыбнулась Акме.
— Но ты будешь там совсем одна!
— Думаешь, я не справлюсь? Возьму у дяди рекомендательное письмо. Я так хочу на море!..
— Посмотрим, когда всё закончится, — вздохнул Лорен.
— Ты чем-то расстроен, — сказала Акме.
Лорен отвернулся от сестры, опустил голову, с грустной задумчивостью и даже с гневом глядя вглубь себя. Девушка терпеливо ждала, когда он заговорит, но он молчал. Через какое-то время брат ответил:
— Было бы гораздо легче, если бы Плио Акра вовсе не прибыла в этот проклятый дворец.
Акме вздохнула, сжала его ладонь и прижалась щекой к его плечу.
— Мы с тобой родились явно не под счастливой звездой, — горько усмехнулась Акме, и Лорен засмеялся с оттенком грусти. — Быть может, тебе признаться ей в своих чувствах? Они же взаимны.
— Какой в этом смысл?! — зло произнёс Лорен. — Даже если я вернусь, и она не забудет меня, какие отношения мы сможем себе позволить? Всё, на что я смогу претендовать, только на место её любовника. Король Нодрима никогда не отдаст принцессу в жёны барону.
— В тебе тоже течёт кровь двух царей, — не слишком уверенно проговорила Акме. — Карнеоласского и Атийского.
— Да кого она интересует, эта кровь?.. — вздохнул Лорен.
Акме грустно обняла его. А когда отпустила, он сказал:
— Как бы я ни беспокоился за тебя, я всё равно рад, что ты будешь со мной. Ты — половина меня с самого рождения и вместе со мной носишь это проклятие, из-за которого мы оказались здесь. И если я ещё когда-нибудь, хоть раз в жизни, увижу Гаральда Алистера, будь он хоть герцогом Атийским, я с невыразимым блаженством набью ему морду. Ему достанется за дело!
Акме засмеялась, тихо и печально, моля Небо, чтобы никогда в жизни оно более не столкнуло ни её саму, ни брата с этим мужчиной, которого она всегда будет вспоминать с глубокой тоской.
Когда на Нелей опустилась ночь, все участники Тайного Совета спустились на первый этаж дворца, вошли в тёмный узкий коридор, предварительно оцепленный стражей, и обнаружили за маленькой невзрачной дверью длинную узкую лестницу, уводящую вниз и теряющуюся во тьме. Из всех отшучивалась лишь королева Аккаста, стремясь за своим кокетством скрыть напряжение.
Их вели по длинным тёмным коридорам без окон, низкие потолки которых угрожающе давили на головы. Всем было ясно, что находятся глубоко под дворцом. Одинокий факел впереди идущего Трена освещал великое множество переходов и разветвлений. Путь их был столь причудлив и длителен, что те, кто пробовал запомнить каждый поворот, растерялись и запутались, наконец оставив свои безуспешные попытки.
Через какое-то время длинный обсидиановый тоннель закончился маленьким залом с высоким куполообразным потолком, но без окон. К нескольким колоннам весьма древнего и обшарпанного вида прикреплены зажжённые факелы. Меж колоннами тесным полукругом располагались трибуны в два ряда, а в центре стоял большой и круглый дубовый стол.
— Так вот где тайная обитель карнеоласского владыки! — усмехнулся Япет Моринфский, и на его лице проскользнула едва уловимая тень облегчения.
— И далеко не единственная, полагаю, — отозвалась Аккаста, — иначе нам бы она представлена не была.
Суровое лицо Трена лишь на мгновение насмешливо озарилось, а потом вновь стало непроницаемым.
За стол сели Трен с сыновьями, герцог Атийский, приглашённые государи, министры, посол Сильвана в Карнеоласе, генерал Капуи, Верховный Судья Беллона Антистий Нирианийский, а также министр иноземных дел Керберры, Дорислав Асперий, высокий мужчина весьма приятной наружности; преждевременные морщины и раннее серебро волос наделили его красивое лицо выражением благородного смирения и непомерной усталости, — Керберра готовилась встретить свой конец.
Остальные же, коих было немного, послы и другие советники заняли свои места на трибунах. Среди них были Акме, Лорен, принцесса Плио чуть поодаль и внимательный, напряжённый Хельс.
Трен даже не стал подниматься на ноги. Он лишь выпрямился и довольно громко произнёс:
— Полагаю, пространные церемониальные речи утомили вас ещё утром, посему считаю необходимым перейти к делу сразу. Формальности уместны к таким советам, темой которых является неурожай, эпидемии, торговля и прочие подобные вещи. Тема же, которой посвящена эта ночь, не терпит многословия. Из моих писем, из сообщений ваших и наших разведчиков вы узнали, что дни мира в Архее подходят к концу. У меня есть множество свидетельств того, что беда неминуема.
Все хранили молчание, тогда Трен продолжил:
— Прошу вас сохранить в тайне от подданных содержание сказанного на этом Совете и его итоги, ибо их паника станет губительнее, чем то зло, которое угрожает нашему миру. Более двадцати лет назад после длительных колебаний без каких-либо надежд на успех я направил нарочных во все части Архея с длинным письмом, содержавшим весьма ценные и тайные сведения. Я предупреждал вас быть готовыми к изменениям в Архее, которые могли бы трагически отразиться на дальнейшей судьбе нашей земли. Я намекал на сроки, место действия и на возможные последствия. Отовсюду в Кунабулу хлынули следопыты и разведчики разных государств. Поначалу ничего нельзя было выяснить, но через несколько лет пугающие изменения в той части света уже нельзя было игнорировать. Ещё не остыли знания наши о старых войнах, об Атариатисе Рианоре, Эленасе Первом Сильванском. А Кунабула снова собирает войско, чтобы войной обрушиться на нас.
Маленький зал не разразился воплями страха, негодования либо недоверия. Трен не разочаровался в своих противниках, которых отныне полагалось называть союзниками, — шпионская сеть их была широка и активна, а к войне они готовились с подобным же прилежанием, как и король Карнеоласа.