— Ты… ты поэтому не хочешь детей от него? Потому что они тоже могут умереть, а ты будешь жить? — спросил Северус и смутился. — Просто я слышал, что ты говорила миссис Оливии, что пока у вас с детьми не выходит.
— Ты и Пенелопа — Иные, судьба и так отмерила мне очень много, — слегка поёжилась Алиса.
В «Дозорах» было негласное правило, что следовало инсценировать свою смерть перед близкими, если те обычные люди, когда уже невозможно оправдываться кремами от морщин. Уходить, переезжать в другие города, сторониться прежних знакомых несколько десятков лет.
Алиса помнила, как однажды застала наставницу вдрызг пьяной, у той умерла дочь в возрасте семидесяти лет, которая знала тайну долгожительства матери.
«Ты не понимаешь, куда оно делось, время… — сказала ей тогда наставница. — Вот, кажется, только-только она впервые сказала «мама», а потом закончила школу, вышла замуж, родила первенца… И ты смотришь на её жизнь издалека. А через двадцать лет снова появляешься на её пороге, как дальняя родственница, а она плачет и говорит «мама, это же ты, я тебя узнала». И не боится ни чёрта, ни ладана, ни колдовства. Для её внуков и правнуков я уже была чужой женщиной, которая периодически приходила проведывать их бабушку, но Наташенька… эх, да что рассказывать. Видишь её, такую постаревшую, и хочется реветь из-за упущенных лет. Не успеешь оглянуться, Алиса, как от родных людей остаётся только стылая земля и короткая надпись с датами рождения и смерти».
Поэтому Иные по достижению так называемого «возраста человеческой жизни» и кладбищенского участка, на котором похоронены любимые, друзья, родственники, дети и внуки, сходились только с Иными и редко заводили общих детей.
— Значит, то, что видела Пенни… — Северус поковырял кекс, с которым пил чай, доставая изюм. — Она могла видеть эти… события даже через много-много лет?
— Если не было никаких временных маркеров с точной датой, то неизвестно, когда это произойдёт, — кивнула Алиса. — Но стоит её саму расспросить, когда немного успокоится. А ты?.. Про себя ты ничего не рассказал. Что видел?
— Да ерунду какую-то, — фыркнул Северус. — Как будто… И вовсе не будущее, а странное прошлое, которого вообще не было. В нём не было тебя и… и я… в общем, Джеймс и Сириус на Гриффиндоре, мы с ними враги.
— Интересно… — Алиса уселась поудобней и предложила: — попробуй создать мыслеобраз того, что ты увидел, и передай мне…
Северус немного попыхтел, но в итоге у него всё получилось.
— Ма-ам, и что это значит? И значит ли что-то? — нетерпеливо спросил Северус, отвлекая Алису от раздумий.
— Ты точно не провидец, сын мой, — тоном приходского священника сказала Алиса.
— Что? В смысле?
— Перед вашим первым курсом я тоже видела… того Северуса. Похоже, что тогда ты подключился ко мне, так как был ещё мал и неинициирован. Точней, я через нашу связь «подключилась» к тебе, потому что переживала. Так что ты не провидец, ты вероятник.
— Я всё равно пока ничего не понял, — хмыкнул Северус. — И что такое «вероятник»?
— Довольно редкий дар даже для тёмных колдунов. Тот человек, о котором я тебе говорила — Завулон — он обладал им. Провидцы — да и почти все остальные — при спонтанном ясновидении могут увидеть только итоговое событие… м-м-м. Как бы объяснить, допустим, через неделю будет взрыв заправки. Ясновидец увидит этот взрыв, возможно, сможет установить время и дату по временным маркерам, которые ещё надо уметь находить и определять. Он сможет предупредить кого-то о том, что будет, покинет это место, в общем, сможет спастись сам и помочь другим. Понятно?
— Да, — кивнул Северус. — То есть взрыв произойдёт в любом случае, но в силах ясновидца сделать так, чтобы пострадало как можно меньше народа?
— Ты верно уловил мою мысль, — кивнула Алиса. — А вот вероятник при должном старании и навыках сможет увидеть, что именно произошло, почему это случилось. Например, за десять часов до этого какого-нибудь мистера Джиппера облает собака мистера Уайта, и Джиппер прольёт бензин на свой новый ботинок, вытрется тряпкой и бросит её в мусорку. За два часа до взрыва некий новый работник заправки решит покурить, увидит босса, который ему это делать запретил, и бросит горящий окурок в ту же мусорку.
— И всё загорится? — перебил Северус.
— Погоди, — усмехнулась Алиса. — Окурок будет тлеть на тряпке, но за четыре минуты до взрыва приедут мусорщики и туда попадёт воздух. Их сотрудник Джон Сотник обожжётся и выронит урну на канистру мистера Грига, который решил прикупить бензин для своей газонокосилки.