— Я хотел посмотреть, какое будущее нас ждёт… с Ирмой. С Ирмой Пинс. Я хотел сделать ей предложение на каникулах. А тут Северус с зельем предвидения, и мне стало интересно, как у нас с ней сложится, понимаете?
— Конечно, продолжай…
— Я увидел пустой Хогвартс, как будто, знаете… Будто уроки идут или каникулы. И за окнами солнце светило, как летом. У меня было ощущение лета, и что я сдал последний экзамен. Такое… облегчение. И тут я услышал голоса, мне показалось, что это Пиппин и кто-то взрослый. Я ещё там, во сне, подумал, что все учителя на экзамене, с кем брат разговаривает? И почему взрослый что-то говорит о том, что ему хватит часа и про какие-то волосы… словно о каких-то дурацких шутках, которые кто-то вроде «Расхитителей» должен оценить. Но когда я завернул за угол, брат был один и он держал перед собой артефакт. Такой золотой медальон, который будто крутился как-то, я плохо разглядел. Пиппин что-то там крутанул и… пропал, я кинулся на то место, где брат только что был. А он просто исчез, словно аппарировал, но мал он для перемещений, да и нигде в окрестностях его не было. А потом…
Флетчер резко замолчал, выравнивая дыхание.
— Потом началась какая-то ерунда. Я вдруг увидел брата, который бежал ко мне, и по его груди расплывалось странное зелёное пятно, там, где тот артефакт был, цепочка виднелась, а самого медальона не было. И Пиппин начал… не знаю, как это объяснить даже… Он закричал так страшно, пытался этот амулет сорвать, но не вышло, та штука только больше по нему расползалась, будто… не знаю… кожу его в себя впитывала, что ли. Он так страшно кричал. Страшно, — сипло закончил Флетчер.
Кузен прерывисто вздохнул и что-то шумно выпил в два глотка, Северус, весь превратившийся в слух, подумал, что ему мама чай налила или воду.
— Это ещё не всё? — спросила мама, когда пауза затянулась.
— Нет, — Северусу показалось, что кузен всхлипнул. — В том сне я подскочил и хотел помочь брату… И та штука засветилась и как будто перекинулась на меня. Вспышка света, и потом я очнулся… Только… в какой-то комнате, а не в коридоре. Я увидел свои руки, они были такими странными, сморщенными. И ещё всё болело, словно я с метлы свалился. И там было зеркало… Я посмотрелся в него и увидел дряхлого старика. Не знаю, столетнего, наверное. И тогда я закричал и… проснулся.
— То есть ты очнулся старым? — повторила мама. — Постарел? Или через много лет?
— Я не знаю, — громко сглотнул Флетчер. — Но… хоть так, хоть так, это…
— Да, ничего хорошего, — кивнула мама.
— Я… я боюсь, что это сбудется, тётя Элис, — сказал Флетчер. — Это же можно исправить? Можно же? Если забрать у Пиппина этот артефакт? Тогда ничего такого не будет, ведь верно? Может, вы поговорите с моим братом? Мне он точно ничего не отдаст… А вас может и послушать.
— Возможно, — хмыкнула мама. — Ближайшие экзамены только в июне. Так что время есть. Мог бы ты сосредоточиться на образе того медальона, который увидел?
Флетчер снова старательно засопел и так хорошо представил, что даже Северус, бросив на кузена ментальный щуп, успел уловить картинку.
По «трэшу и угару», как выражалась мама, видение Флетчера даже превосходило сеансы ясновидения Пенни. Северус порадовался, что имеет параллельный Дар. Если подумать, то Дар весьма и весьма крутой.
Впрочем, Северус тут же спустил себя с небес на землю: мама сразу предупреждала, что любой талант или склонность надо честно развивать. Ничего не упадёт с неба. На одной склонности только и получится, что, заправившись зельем, съезжать на эту его судьбу изначальную, где он прозябал в Коукворте с пьяницей немагом. Возможно, что он бы потом всё равно выбился в люди, но… как и сказала мама: «Хороший старт и непредвзятое мнение многое решают в этой жизни». Северус это понял уже сейчас, проучившись всего два курса и заполучив в учителя Мастера Принца. Может, когда-то они бы и встретились, но ещё неизвестно, захотел бы его дед якшаться с полукровкой, которого родила его дочь от простого человека.
Да и если его видения правда, получалось, что он уже повлиял на будущее Джеймса и Сириуса, которые, как он помнил, в пророческом сне учились на Гриффиндоре. Если сложить это и то, чем поделилась мама, их судьбы всё равно были как-то сплетены. Просто из врагов они стали друзьями, и это было хорошо.
Успокоенный Флетчер ушёл. Мама заглянула в лабораторию.
— Я всё слышал, — сказал Северус, не испытывая ни капли раскаяния, да и на него вовсе не сердились. — И, кстати, про артефакт: полагаю, он у Пиппина появился ещё после Рождества. Он в поезде хвастал Фрэнку Лонгботтому, что «позаимствовал» его у отца с работы и это что-то крутое.