Часть 3. Глава 10. Вероятность
Ситуация с хроноворотом подвисла. Мама сказала, что поговорила с тётей Оливией и та совершенно не в курсе того, что Пиппин стащил артефакт. Сам артефакт хранился у директора, и забрать его самим никак не получится, а маме, если та заикнётся, директор артефакт не отдаст, потому что хочет продавить с его помощью Фоули. В лучшем случае Дамблдор может притвориться, что не при делах, в худшем ещё всё вывернут так, что мама окажется кругом виноватая — вроде как покрывающая кражу из Отдела Тайн или вроде того.
— Когда хочешь разнять драку и пытаешься вмешаться, велика вероятность получить тумаков и от одних, и от других, — сказала мама, когда начался последний семестр. — Так что подождём…
— Что, пока хроноворот окажется у Пиппина? — перебил Северус. — Может быть слишком поздно и… Ты сама мне сказала, что могут погибнуть ещё и родители Пиппина и Флетчера.
— Полагаю, одно с другим связано, — мама покачала головой. — У нас есть важное преимущество: мы знаем, что Дамблдор не отдаст Фоули хроноворот до официального окончания учебного года. Видимо, потому, что в этом случае всё, что случится после, будет вне юрисдикции школы. Этот хитрый политикан всегда оставит себе лазейку и подстелет соломки. И Марволо как-то упоминал, что у нашего директора талант всё выворачивать в свою пользу и всех кругом делать виноватыми и чего-то ему ещё и должными. Значит, всё, что, возможно, случится, случится после последнего экзамена. До этого времени не стоит ничего предпринимать, чтобы не вызвать подозрений и прочего. Но чем ближе к моменту, тем чётче видения, и ты сможешь попробовать снова увидеть ситуацию и что ей поспособствует, а не просто неясные картинки с моментом смерти. Это займёт куда меньше сил и будет в разы эффективней.
— Понятно, — кивнул Северус. — Как думаешь, может, заколдовать Пиппина перед экзаменом, чтобы он сразу тебе хроноворот отдал или вроде того? — предложил он.
— Я уже думала об этом, — хмыкнула мама. — Но на экзаменах используются разного рода чары для того, чтобы студенты не имели возможности списать, использовать шпаргалки или магию, так что это могут или обнаружить, или снять чары. Да и меня, как и всех профессоров, привлекут к экзаменам для наблюдения. Я уже уточняла.
— И как же быть? Вдруг ты не сможешь уйти с экзамена следом?
— Я научу тебя одному заклинанию, — сказала мама. — Оно называется «Фриз», то есть «заморозка». Это локальная остановка времени для того, на кого направлено заклинание.
— Остановка времени? — переспросил Северус. — Ты хочешь таким образом нейтрализовать хроноворот, чтобы им нельзя было воспользоваться? А вдруг это, наоборот, его повредит и спровоцирует то, что должно произойти? Знаешь, как во всяких пророчествах: то, что ему хотят помешать, вроде части пророчества, и тот, кто мешает, наоборот, заставляет всё прийти к такому виду, как и напророчено? — в последнее время Северус много читал литературы на этот счёт.
— Вот поэтому я и хотела, чтобы ты просмотрел вероятности ближе к июню, — вздохнула мама, — но «Фриз» сложное колдовство и выучить его быстрей, чем за полтора месяца, ты не сможешь.
Так что после Пасхальных каникул Северус отрабатывал «заморозку времени» с мамой, а всё остальное время отнимала учёба и подготовка к предстоящим экзаменам.
Северусу пришлось сократить почти до нуля свои часы в лаборатории. Впрочем, мама это одобрила, сказав, что он всё успеет, а жизнь состоит не из одних зелий. К тому же к их компании с Пенни, Сириусом, Джеймсом и Римусом присоединились Лили и Долорес. Заниматься такой толпой получалось медленней, чем в одиночестве или с сестрой, но гораздо веселей. После библиотеки они ходили прогуляться по берегу Чёрного озера или совмещали приятное с полезным, устраивая пикники с чтением и разбором вопросов.
Совершенно незаметно закончился май.
Экзамены второму курсу назначили с двадцать восьмого мая по восьмое июня, а старшекурсники сдавались до пятнадцатого. Тогда же вечером должен был состояться последний пир, чтобы в субботу, шестнадцатого июня, все с утра отправились по домам. На их первом курсе было примерно так же: они ещё неделю жили в Хогвартсе, ожидая окончания учебного года. Впрочем, тогда Северус окопался в библиотеке и не заметил, как пролетело время.
Последним экзаменом была история магии у профессора-призрака — Катберта Бинса, который умер прямо на уроке, когда Люциус Малфой учился на четвёртом курсе. Люциус рассказывал, что профессор истории магии при жизни был настолько старым и нудным, что даже не заметил своей смерти и продолжил бубнёж лекции о гоблинском восстании, не обратив внимания на своё бездыханное тело. Тело, впрочем, быстро убрали, а призрак так и продолжал вести уроки. Смерть профессора Бинса произошла в середине учебного года, заменить его было некем, так что продолжали приходить в класс, а потом как-то привыкли, не почувствовав особой разницы, а новый поток студентов думал, что так и должно быть. Как резюмировал эту историю Люциус, что до смерти профессора, что после большинство студентов на уроках истории магии спали или занимались своими делами, предпочитая потом для подготовки к экзаменам прочесть учебник в тишине.