Внезапно она ощутила, что её защиту кто-то осторожно пытается обойти. Чужак. Иной. Светлый. Сильный.
— Элис? Что-то случилось? Ты… — Ричард, заглянул ей в лицо.
Северус тоже замер, видимо, ощутив попытку вторжения.
— Кто-то прощупывает нашу защиту. Тоже Иной, — пояснил Северус.
— Тоже Иной?.. — вытащил палочку Ричард. — Это опасно? С какой целью он явился?
— Мы не знаем, — постаралась успокоить мужа Алиса. — Но не думаю, что он опасен.
Словно гром среди ясного неба, раздалась оглушительная трель звонка. Они замерли, слушая, как миссис Джонс открыла дверь и разговаривает с незваным гостем.
Их экономка, заглянувшая к ним, выглядела взволнованно.
— Там волшебник… Он говорит, что его зовут Николас Фламель… Только… Он в обморок упал. Я усадила его на кресло в гостиной.
— Фламель? — удивился Северус. — Я несколько раз пытался с ним связаться, но совы всегда возвращались без ответа…
Их гостем действительно оказался тот самый Николас Фламель, создатель «философского камня». Северус вызвал Пенелопу, и та привела их тощего гостя в чувства, сообщив, что у того что-то вроде нервно-магического истощения.
Как выяснилось в ходе разговора с небольшой порцией сыворотки правды, которая оказалась в запасах Северуса, с этим «камнем» всё было совсем не просто. И его Николас делал из собственной крови и не для себя, а для своей жены. Чтобы та могла разделить с ним жизнь. Но со временем его супруга всё равно старела, и наступил такой момент, когда она больше не захотела продлевать свою жизнь. Всё же одно дело жить долго и не стареть, а другое — превращаться в дряхлую развалину.
— Перенелла выпила яд, — закончил свой рассказ Фламель. — Она умерла, а я… решил кое-что проверить и обнаружил вас… — он остановил свой взгляд на Пенелопе. — Ты Светлая волшебница…
— Да, а это моя мама и мой брат, — сказала Пенелопа.
— Они Тёмные…
— Что поделать, — хмыкнула Алиса, машинально прикрывая живот под пристальным взглядом.
— У тебя будет ребёнок, Ведьма? Я чувствую, он будет Иным. Светлым.
— Это хорошо, — чуть дрогнул голос Алисы. — Мне всё равно, какая направленность Силы у него будет. Я люблю всех своих.
— Мам, ты видишь? — Северус бросил образ портрета Мерлина, с которым Алиса как-то беседовала.
— Одно из ваших имён — Мерлин? — напрямик спросила она Светлого, пока сыворотка ещё работала.
— Да… — вздохнул Николас. — В конце концов меня стало тяготить это имя и я решил исчезнуть. Некоторое время я менял имена и возраст. Жил в разных местах.
— Думаю, раньше с этим было гораздо проще, чем сейчас, — хмыкнула Алиса.
— Верно, — Мерлин-Николас с интересом посмотрел на неё.
— Я разговаривала с вашим портретом в Хогвартсе. А ещё видела печать Силы на Омуте памяти. Боумен Райт это тоже вы?
— Было дело, — хмыкнул Светлый. — Удивительно. Я не встречал Иных тысячу лет и вдруг сразу трое. Четверо… — Фламель снова мазнул взглядом по животу Алисы.
— Для инициации достаточно одного Иного, — пожала плечами Алиса.
— Я и таких, готовых к инициации, так и не повстречал.
— Значит, мне повезло.
— Возможно, Сила наконец возвращается, — хмыкнул Светлый. — Я долго пытался понять, что произошло и почему этот мир такой…
— И поняли? — спросил Северус.
— У меня есть пара гипотез, молодой человек, — фыркнул Светлый. — Раньше Иные были. Пра-маги. Почти боги. И они, как и я когда-то, пытались исследовать Сумрак. Получить ещё больше сил. И вызвали ответную реакцию. Сумрак всё же… в какой-то степени разумен.
— Как разумна Магия? — спросила Пенелопа.
— Именно так, девочка, — кивнул Светлый. — Я нашёл греческие трактаты о Тартаре, который стал ответом Сумрака.
— Прорыв в мир мифических чудовищ? — уточнил Северус.
— Что-то вроде. Оттуда, с позволения сказать, «растут ноги» и у магических тварей и разных магических существ вроде кентавров, фейри, домовых эльфов и прочих. А вот Иных не стало. Появились волшебники. Но, похоже, Сила постепенно возвращается. Вот только к добру это или к худу?
— Мы — хранители Равновесия, — сказала Пенелопа, строго посмотрев в измождённое лицо Светлого. — И не собираемся заигрываться с Сумраком, как это было с теми «богами».
— Вы пока ещё совсем дети… — хмыкнул Светлый. — И совсем слабые.
— Возможно, это и хорошо, — сказала Алиса, всё ещё не зная, что ждать от Светлого. Особенно такого Древнего, который был ровесником Гесера и Завулона.