Дети отлипли и побежали вперёд наперегонки с Пиппином и Флетчером, а Алиса шла следом, в обнимку с Ричардом и глупо улыбалась.
Новая жизнь внезапно отмерила ей так много, словно щедро делилась за все её неудачи. Но как настоящая Тёмная ведьма Алиса знала, что за любое счастье ещё придётся побороться. А пока… пока можно наслаждаться этими минутами радости и душевного спокойствия вместе со своей семьёй и своими детьми и уповать на то, что это продлится как можно дольше.
— КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ —
© Copyright: Кицунэ Миято, ноябрь — декабрь, 2018 г.
Комментарий к Часть 1. Глава 24. Праздники
Коллаж https://vk.com/photo-119634594_456243722
Фанарт Алиса https://vk.com/photo-119634594_456243818
========== Часть 2. Глава 1. Сны ==========
— Вот сволочи! — подскочила Алиса, судорожно глотая воздух, и попала в чьи-то крепкие объятия.
— Тише, милая, тебе приснился кошмар… — зашептал Ричард, поглаживая её по взмокшей спине. — Дыши…
Алиса выдохнула и сообразила, что находится в спальне.
— Опять странный сон про Северуса? — участливо спросил Ричард.
— Да… Опять.
— Наверное, всё из-за жары? Ты сама говорила, что это не видения будущего… Я принесу тебе холодного лимонада. Сейчас…
Муж ушёл, а Алиса откинулась на подушку и с отвращением вытащила её из-под себя, бросив на пол. Подушка была насквозь сырой, словно побывала на дне Темзы. На улице на самом деле стояла небывалая для Англии и даже для июля жара, от которой все изнывали. Душными ночами не спасали ни проветривание, ни вентиляторы, а охлаждающие чары помогали минут на двадцать. Ричард ко дню рождения Пенелопы установил на заднем дворе огромный надувной бассейн и пообещал, что через пару дней, немного разобравшись с делами, повезёт всех в отпуск на Лазурный берег. Пока «Лазурный берег» был прямо у дома и дети почти не вылезали из «личного моря», а Алиса меньше, чем за неделю, успела загореть до золотисто-бронзового оттенка.
Странные сны начали преследовать после того, как Пенелопе двадцать седьмого июня, в одиннадцатый день рождения, тоже пришло стандартное письмо из Хогвартса.
В тех снах Алиса видела Северуса, вполне узнаваемого, но какого-то чужого, неопрятного, с длинными волосами-сосульками, худого и плохо одетого. Как если бы в его жизни ничего не изменилось и он вырос в той халупе в Коукворте вместе с пьющим Тобиасом и забившей на него Эйлин. Такой Северус сразу стал объектом нападок двух мажорчиков, выпендривающихся друг перед другом и пытающихся впечатлить рыженькую девочку, оказавшуюся рядом.
Алиса прекрасно знала, что первого сентября дети почти весь день едут до Хогвартса в специальном поезде, гуляют по вагонам, общаются после каникул или агитируют будущих первокурсников за свои факультеты. Раз за разом повторяющийся сон был про то, как Северус едет в школу и общается с рыженькой девочкой. К ним в купе заходят те два мажорчика, короткая перепалка, и один из них направляет на Северуса палочку и посылает в него какое-то заклинание, из-за чего Северуса начинает рвать цельными слизняками с палец толщиной. Девочка плачет и пытается помочь, но безуспешно.
В этот раз сон обрёл не только видеоряд, но и звук, и из него стало ясно, что та рыженькая девочка — Лили Эванс, подросшая подруга Северуса по Коукворту. Северус уговаривает поступить её с ним на Слизерин, а тем мальчишкам выбор факультета не понравился, один обзывает Северуса и говорит, что Гриффиндор лучше всех, а на Слизерин поступают «отбросы». И только Северус хотел возразить, как второй мальчик выкрикнул «ешь слизней!» и наслал «шуточное» проклятие. А потом мажорчики убежали радостные и довольные, что так поступили. Во сне так и не прозвучали их имена, но первый был вихрастым и в очках, а второй с красивыми чёрными кудрями и синеглазый. Оба ещё не переоделись в ученические мантии, так что одежда у обоих была богатой и явно шитой на заказ.
Почему ей уже шестую ночь подряд снился этот сон, Алиса не понимала. Но столь настойчивые видения-не-видения настораживали. В это воскресенье они собирались за покупками к школе на Диагон-аллею вместе с Фоули, которые могли сопровождать детей только в выходной, Флетчер уже поступил на пятый курс, а Пиппин на третий.
Алиса была осведомлена, что Лили Эванс и Северус периодически переписывались. Письма от девочки приходили где-то раз в два месяца или чуть реже, обычно ближе к школьным каникулам или каким-то праздникам. Алиса эту переписку поощряла и даже напоминала Северусу, что не стоит затягивать с ответом, во-первых, умение писать письма всегда пригодится хотя бы для того, чтобы формулировать мысли и описывать события, во-вторых, потом можно было надеяться, что ребёнок, привыкший к эпистолярному жанру в своей жизни, будет писать и из Хогвартса. В последние месяцы к этой переписке подключилась и Пенелопа, заочно познакомившись с Лили.
Из рассказов детей Алиса знала, что зимой к Эвансам приходила молодая преподавательница-ведьма, которая принесла Лили письмо с приглашением в школу чародейства и волшебства и раскрыла семье Эвансов «тайну» о том, что их младшая дочь волшебница. Даже сопроводила на Диагон-аллею за покупками к Хогвартсу. А во время летних каникул к ним должна была прилететь сова со специальным билетом на «Хогвартс-экспресс». Впрочем, Северусу, который отметил именины в январе, билет на поезд до школы тоже прислали отдельным письмом только в июне. А вот у Пенелопы в одном письме было и приглашение, и список покупок и учебников к школе, и такой же билет с датой, временем и местом посадки: «1 сентября 1971 г. 11:00, вокзал «Кингс-Кросс, платформа 9 и ¾». Видимо, их делали как-то скопом летом и, скорее всего, в Министерстве Магии, так как каждый билет представлял собой что-то вроде артефакта-пропуска именно в поезд и имел водяной знак Британского Министерства на весь оборот. Скорее всего, делалось это для того, чтобы в «экспресс» не забрались какие-нибудь злоумышленники, желающие навредить детям. Впрочем, родители войти в поезд тоже не могли и все прощания с чадами происходили на перроне, а потом мелкие сами тащили свой багаж в вагоны.
— Лимонад, — в спальню вернулся Ричард и взмахнул палочкой, охлаждая комнату, — я заодно и детей проверил, обновил чары и у них.
— Спасибо, — Алиса пригубила прохладный напиток, наблюдая, как муж отлевитировал с пола подушку и подсушил её вместе с постелью.
Ричард любил использовать магию и за свою бытность «настоящим волшебником» выучил огромное количество нужных и полезных заклинаний, облегчающих жизнь, начиная от создания стрелок на брюках, заканчивая приготовлением прямо в воздухе из муки, яиц и всего остального потрясающих круассанов с шоколадной начинкой и «фирменного» яблочного штруделя — последнему его научила мама. Используя чары, Ричард каждый раз походил на восторженного ребёнка, и Алиса подозревала, что супруг всё ещё «не наигрался», впрочем, в этом была своя прелесть.
После случая с болтливой экономкой Амелия посоветовала нанять магглорождённую волшебницу, с которой можно взять обеты и не вызывать подозрения соседей отсутствием прислуги, всё же содержать такой большой дом в чистоте без помощников не под силу одной хозяйке. Да и с волшебством можно было только этим и заниматься, а Алиса работала, помогая Ричарду с зарубежными партнёрами. Найм человека, имеющего отношение к волшебному миру, одновременно позволял и не скрывать проявление магии всего их семейства, и не нарушать Статут. В итоге они нашли миссис Джонс — пятидесятилетнюю волшебницу в первом поколении, которая проживала в Куинсбери. Муж у неё умер, сын вырос, женился и даже обзавёлся своим ребёнком, у него была трёхлетняя дочь, так что от предлагаемой работы миссис Джонс не отказалась и прекрасно знала и обычный, и магический миры. Женщина была хозяйственной, хорошо готовила и любила Северуса и Пенелопу, как внуков.
Обычно миссис Джонс перемещалась через камин рано утром, чтобы приготовить завтрак, ходила по магазинам за продуктами, мелькала перед соседями, делала уборку и уходила часа в четыре, оставив под чарами согрева ужин.